пятнами, а еще он смешно размахивал руками да так несуразно, что сам стукнул себя по носу.

Правда, злорадствовала я недолго: накатила обида, а за ней — и апатия.

Я шла, тщетно взывая к солему. Знак богини Тьмы не спешил меня спасать. Даже когда Нир, отстав, незаметно для Вирекса ущипнул меня за зад, он не сработал.

Может, сломался?

Или богине угодно, чтобы я оказалась в подобной ситуации? Высшие силы часто играют с людьми, подготавливая ситуации, в которых приходится проявлять себя настоящего.

Было тепло, и я порадовалась, что на мне нет верхней одежды. Нириус в своем пальто долго потел, а потом зло выругался и вышвырнул его в кусты.

Среди хвойных деревьев все чаще стали попадаться дубы и клены с красной листвой.

Один раз нам попался большущий цветок оранжевого цвета. Красивое, ароматное растение. Когда Нир проходил мимо, меж лепестков выскользнули тонкие черные щупальца и попытались схватить за руку.

Пока мой бывший помощник верещал, Вирекс молча испепелил растительного хищника.

Нириус дальше шел, тревожно оглядываясь и шарахаясь при малейшем шорохе.

Время от времени я видела среди деревьев мужчин в темной одежде. Они шли, бдительно осматриваясь по сторонам, готовые стрелять из арбалетов. Острое зрение позволило рассмотреть черные стрелы. Те самые артефактные стрелы, которые могли на время отвлечь кромешника.

— Еще долго? — устало спросил Нириус и тряхнул головой, убирая челку с глаз. — Ног не чувствую.

— Почти на месте, — отстраненно ответил Вирекс.

Очередное скопление краснолистых кленов среди хвойных деревьев — и мы вновь вышли к горе.

Я ахнула:

— Храм Тьмы!

Это был именно он. Все, как рассказывала сестра.

Вырубленное прямо в горе, потрясающее сооружение с террасами, колоннами, арками...  Темно-серые стены покрывали узоры и зеленые лианы. Это была только видимая часть. Как глубоки были туннели и колодцы, наверное, не знал и сам орден.

В душе забрезжила надежда повстречать кромешный патруль. Орден дежурил здесь постоянно. Понятно, лес большой, как и храмовый комплекс, мы могли пройти неподалеку, незамеченными. Но если хорошенько пошуметь…

Я набрала больше воздуха, открыла рот — и не издала ни звука.

— Тише, Филиппа, ты ведь не хочешь, чтобы нам помешали? — усмехнулся коварный гад.

Я хотела, чтобы нам помешали, очень хотела! Увы, ничего для этого сделать не могла.

Шли еще долго — Вирекса не интересовал храм. Едва заметная дорога привела к выщербленному ветрами барельефу: статные мужчина и женщина протягивали друг другу руки.

Приказав своим людям ждать нас, Вирекс вплотную подошел к изображению мужчины.

Рассматривал его недолго, но оно и понятно: из-за обилия пауков на одежде это было отвратительное зрелище.

— Я столько этого ждал... Пожелай мне удачи, Филиппа! — взбудоражено произнес король бандитов и принялся торопливо расстегивать пуговицы камзола, а затем и рубашки.

Его действия вскоре получили объяснение: Вирекс прижался к барельефу обнаженной грудью, стараясь, чтобы его артефакт-паук соприкоснулся с членистоногим, изображенным на камне.

Получилось.

Несколько мгновений ничего не происходило — мужчина успел даже застегнуть пуговицы. Затем барельеф засветился. Покрылся рябью — и исчез.

Паук в груди Вирекса оказался ключом.

— Нириус, ты останешься здесь, — сдерживая нетерпение, приказал король бандитов. — А ты, Филиппа, дай руку.

Я вглядывалась в темноту пещеры и не спешила выполнять требование. И Вирекс взял мою руку сам, крепко сжав пальцы.

Стоило переступить границу света и тьмы, как в пещере зажглись светильники. Сотни светильников на стенах и под потолком. Выточенные из алых кристаллов, они напоминали кровавые сосульки, что только усиливало неприятные ассоциации.

— Пойдем, Филиппа.

Моего сопротивления он и не заметил.

Я обернулась. Нириус провожал нас завистливым, жадным взглядом. Жаль, нельзя с ним поменяться местами.

Шли долго, я потеряла счет времени. Ноги уже не просто устали, ныли. Если бы не поддержка блондина, я бы не один раз упала, а так, только спотыкалась.

Странное, жуткое место. Вместо темно-серого камня здесь был черный, и он словно высасывал свет из кристаллов и последнюю надежду из души.

Смоляные стены не были гладкими. Мне стало не по себе, когда присмотрелась. Черные скелеты в натуральную величину, вот что на них изображено. Да так мастерски, точно... Казалось, что это настоящие, вдавленные в камень кости.

Ладно бы, просто выбитые на камне скелеты, но одни тянули руки к небу, будто в отчаянии, другие скрючились от невыносимой боли, третьи замерли в неестественных позах подчинения. Как много мелких деталей, до дрожи правдоподобно!

Я засмотрелась и застыла на месте.

— Пойдем, Филиппа, не задерживайся.

Хорошо, что Вирекс позвал, самой было тяжело оторваться — я смотрела на черные кости, как завороженная.

Шаг, второй... Скелет слева шевельнулся. Я отшатнулась, врезаясь плечом в Вирекса.

— Что? — спросил он, зажигая багрово-черную сферу в руке.

— Скелет на стене пошевелился! — сообщила я, не надеясь, что меня услышит.

О, получилось! Он вернул мне голос.

— Тебе показалось, Филиппа, — подчеркнуто насмешливо ответил Вирекс и деактивировал боевое заклинание.

— Он живой!

— Не говори глупостей, это эши, напоминание всем неудачникам.

Ощущение, что лучше не уточнять, не спрашивать. Но как удержаться?

— Напоминание о чем?

— Некоторые переоценили свои возможности, попытались надуть бога.

Как шарик из тонкой кожи? А, это бандитское арго, то есть попытались обмануть. Интересно, а по Вирексу не скажешь, что он матерый преступник, речь ранее была чистой. Выходит, сейчас он волнуется, раз проскальзывают жаргонные словечки?

И не все просто с этими эши. Так, не о том думаю! Нужно искать выход, как сбежать.

Мы все шли и шли по узкой пещере, освещенной тревожным красным светом, а затем она внезапно расширилась, и Вирекс сообщил, что мы на месте.

Боги, неужели?..

— Стой, Филиппа, дальше нельзя.

Спрашивать почему, не стала — увидела сама.

Дорогу нам преградила река. Широкая, с тихими водами. Второй берег потерялся в темноте: дальше не было светильников. Складывалось впечатление,