Но клан «Европа» поступил иначе. Избрал совершенно новую тактику ведения войны. Им не нужны были сферы влияния или территории. Им даже не требовалось потешить свое эго. Речь шла о мести. И, возможно, именно поэтому они смогли провернуть свои атаки с такой легкостью – никто не мог их предугадать.

Первое нападение случилось возле бара «У Аны» в четыре часа утра. Четверо рядовых бойцов «Красного дракона», спотыкаясь, выбрались из бара на тротуар в поисках плотного завтрака. Им они надеялись отшлифовать края, которые прошлой ночью заострила текила. Вместо завтрака они увидели медленно проезжающий мимо старый Cadillac Deville. Из специального отверстия в задней пассажирской двери, как пушка старого пиратского корабля, на них уставилось дуло автоматической винтовки. «Европа» расстреляла их прямо на тротуаре, разбрызгав кровь по фасаду бара «У Аны», словно это было новое творение Поллока. Хуже всего было то, что им даже не понадобилось опускать стекло.

Но одними расстрелами из автомобилей дело не ограничилось. Киллер по имени Кэш взлетел на воздух, сев за руль своей машины, припаркованной возле роскошного высотного дома. Взрыв был настолько мощным, что кусок расплавленной шрапнели убил швейцара, выдававшего ключи на входе. Аналогичная участь постигла и другого киллера, Зево. К сожалению, в этом случае также не обошлось без посторонних жертв – взрыв унес жизнь его девушки, которая по привычке вышла проводить дружка на работу и поцеловать на прощание.

Черноглазый, тот самый снайпер, который днем ранее расстреливал Фирлеса и Вишеза с крыши здания напротив, по иронии судьбы был убит прямо в тот глаз, которым он всегда прицеливался. Бойцы из клана «Европа» сначала с легкостью застрелили швейцара в лобби его дома, а затем поднялись на лифте в квартиру Черноглазого и постучали в дверь. Когда Черноглазый заглянул в глазок, он увидел перед собой только темноту. Снайпер решил, что это один из парней из «Красного дракона» разыгрывает его, прикрыв глазок пальцем. Однако это оказалось дуло пистолета Desert Eagle.

В течение дня последовала дюжина других нападений. Одни из них оказались более впечатляющими, чем другие. Например, как смерть одного из чистильщиков, которого сбросили с крыши высотки, и он приземлился прямо посреди детского дня рождения, проходившего во дворе внизу.

Но мишенью оказались не только рядовые бойцы «Красного дракона». «Европе» также удалось завалить парочку рыб покрупнее. Например, Канга, многообещающего капо, которого со дня на день должны были повысить до смотрящего. Он лакомился суши в «Лотусе», самом эксклюзивном рыбном ресторане Тарсис-Сити, когда татуированный мужчина в безупречно белом кителе шеф-повара перерезал ему горло мясницким ножом. Остальные посетители и глазом не моргнули. Но не потому, что застыли в шоке, а потому, что каждый из них забронировал свой столик за несколько месяцев наперед и теперь не собирался позволить капельке крови испортить их вечер.

В конце концов в тот день клану «Европа» удалось выследить и убить двадцать два члена «Красного дракона». Цели были выбраны не только по положению в организации, но и по уровню квалификации, чтобы изначально затруднить любое будущее возмездие. На месте каждого убийства лежала открытка. На лицевой стороне был изображен изысканный рисунок Европы, матери критского царя Миноса, верхом на быке. На обороте – простое рукописное сообщение.

* * *

В то утро Голди проснулась так же, как просыпалась каждый день с тех пор, как началась расплата, – с пальцем на спусковом крючке обреза. Она не держала обрез ни под кроватью, ни даже под подушкой, она спала с ним в руке, готовая выпустить мозги любому члену клана «Европа», который совершит ошибку и войдет в дверь ее спальни. Ее коллеги из «Красного дракона» шутили по поводу выбора оружия, но Голди предпочитала, чтобы выстрел из обреза покрывал весь дверной проем, а шрапнель разлеталась во все стороны. Неточность обреза в темноте будет своего рода благословением, считала она. Выстрел либо вышвырнет незваного гостя обратно тем же путем, каким он вошел, либо, по крайней мере, затормозит, что даст ей время обдумать свой следующий шаг. По крайней мере, так она себя убеждала.

БЗ-З. БЗ-З. БЗ-З-З-З-З-ЗТ.

С треском ожил устаревший домофон.

– Для вас посылка внизу, – объявил хриплый голос.

Голди стиснула зубы и покачала головой. Не снимая палец со спускового крючка обреза, она подошла к входной двери, рядом с которой на стене висел домофон, и нажала на кнопку ответа.

– Я ничего не заказывала. Выбросьте ее, – прошипела она в ответ.

– Это от вашей мамы. Вы действительно хотите, чтобы я ее выбросил?

Голди вздохнула и тихо произнесла:

– Черт возьми, мам. – Она снова нажала на кнопку. – Отлично. Оставьте ее в вестибюле. Я спущусь и заберу ее.

Голди присела на корточки и открыла вентиляционное отверстие в полу. Засунула руку внутрь и принялась нащупывать что-то. Она хмурила брови, не находя искомое, но затем наконец-то нашла, и ее глаза вспыхнули. Голди вытащила руку. В ее ладони уютно устроилась ручная граната МК2. Это была ее финальная страховка. Если бы нападавшему каким-то образом удалось ее обезоружить, у нее остался бы еще один трюк в рукаве. Очень жестокий трюк. Голди сняла с вешалки плащ, положила гранату в карман и засунула внутрь руку. Затем она перекинула пальто через другую руку, скрыв таким образом и обрез, и палец на спусковом крючке.

Старые двери лифта с грохотом распахнулись. В вестибюле дома Голди никогда не было особо многолюдно. Пятнистый фикус медленно чах в углу по соседству с желтым бархатным диваном, покрытым сомнительными пятнами, который интендант здания нашел на обочине дороги. Еще там стоял стол для швейцара, но он вечно пустовал. В основном потому, что у них не было швейцара. Глаза Голди метнулись к коричневой квадратной коробке на столе. Возможно, ее интендант все-таки не состоял на зарплате в клане «Европа».

КЛАЦ. КЛАЦ. КЛАЦ.

Двери лифта с содроганием начали закрываться…

ЛЯЗГ!

Голди просунула между створками ствол обреза. Она вышла в вестибюль и быстро огляделась по сторонам. Пусто. Осторожно приблизилась к коробке на столе, потыкала в нее дулом обреза, надеясь, что коробка все же не взорвется. Через миг коробка все еще не взорвалась. Голди пожала плечами. Возможно, ее мама действительно что-то ей прислала.

Голди взяла коробку со стола и сунула под мышку. Затем медленно направилась обратно к лифту, тихо напевая себе под нос песенку Фрэнка Синатры: «Удача, будь же леди этим вечером…»

Она нажала на кнопку вызова лифта. Замерцал желтый огонек. Шахта застонала, пока кабина медленно возвращалась в вестибюль.

«Удача, позволь джентльмену увидеть…»

Двери лифта снова медленно открылись. Голди столь же медленно шагнула в кабину, барабаня по коробке кончиками пальцев и продолжая напевать.

«Какой милой дамой ты можешь быть…»