* * *

Беловолосый безостановочно стучал ногой по полу. Он в одиночестве сидел на скамейке в раздевалке, по обе стороны от него тянулись ряды шкафчиков. Сквозь стены до него доносился приглушенный гул собравшейся толпы. Это был вечер субботы, время самой важной схватки на неделе. И зрители уже скандировали:

– Пусти кровь! Пусти кровь! Пусти кровь!

А затем с другой стороны шкафчиков послышался знакомый голос:

– Эти богатые придурки сегодня совсем с ума посходили.

Это был Фирлес. Он тоже сидел на скамейке. Их разделял ряд шкафчиков. Беловолосый не удержался от улыбки.

– Так странно… драться с тобой.

– Нет, – возразил Фирлес. – Рано или поздно это должно было случиться. Ирландец был у тебя на крючке. И я все еще уверен… черт, да я знаю, что ты уложил бы Шестнадцатого. Так что это только вопрос времени, когда ты уложишь на ринге и меня.

Беловолосый усмехнулся.

– Спасибо. Но я на это не куплюсь.

– Эй, у меня идея! – загорелся Фирлес. – А что, если мы просто убежим?

– Ну да, конечно.

– Нет, правда! У меня полно денег. Мы могли бы купить корабль. Потусуемся немного в Новой Тихуане, потом решим, куда двинуть дальше.

Беловолосый покачал головой.

– Угу, конечно. Да ты спустишь все свои деньги на «Кудо» и сиськи в «Ушлой ящерице» еще до того, как мы выберемся из города.

Фирлес сделал глубокий вход. Затем выдох.

– Да, наверное, ты прав.

Затем они услышали приближающиеся к ним тяжелые шаги.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук.

Беловолосый знал эту манеру и понял, кто это, еще до того, как человек показался в проходе.

– Отец?

Калибан стоял перед ним, одетый в свой фирменный костюм и шарф, котелок из меха шиншиллы в руке. Он не улыбался и не хмурился. Как и обычно. Он был совершенно бесстрастен.

– Сын.

– Что ты здесь делаешь? – спросил Беловолосый.

– Лаки сказал мне, что сегодня вечером будет большая драка, – объяснил Калибан. – Так что я прилетел сюда с Венеры.

– Ты прилетел… ради меня?

– Я пришел посмотреть на бой.

Губы Беловолосого изогнулись в улыбке. Несмотря на то что его отец даже не смог заставить себя сказать, что хочет посмотреть на то, как сражается его сын, один только факт его присутствия уже значил очень много.

– Знаешь, я почти выиграл предыдущий бой.

Калибан прищурился.

– Почти выиграл?

Беловолосый начал возбужденно рассказывать:

– Да! Понимаешь, мой друг Фирлес, я как раз с ним сегодня дерусь, научил меня, что мне нужно предугадывать действия моего противника. И вот я дерусь с этим ирландским парнем, и мне задают довольно приличную трепку, но в третьем раунде я понимаю, что он собирается дважды двинуть мне по ребрам, а затем…

Калибан вскинул руку, заставляя сына замолчать. Затем ледяным тоном поинтересовался:

– Ты чему, черт бы тебя побрал, так радуешься?

Беловолосый сглотнул.

– Ну… э… я делаю успехи, так что…

– Успехов недостаточно, – перебил его Калибан. – Я послал тебя сюда, чтобы ты научился драться. Побеждать. Научился быть мужчиной. А ты говоришь мне, что делаешь успехи?

– Я просто подумал, что…

– Ты знаешь, что сказал мне Лаки, когда я послал тебя сюда? – поинтересовался Калибан. – Он мне сказал, что дети здесь умирают. Он не мог поверить, что я собираюсь отправить сюда собственного сына. И знаешь, что я ему ответил?

Беловолосый не хотел знать ответ. Но знал, что отец все равно ему расскажет. Поэтому он просто покачал головой.

– Я ответил ему, что, если ты умрешь в этом месте, значит, такова твоя судьба. Я бы не проронил по тебе ни слезинки. Точно так же, как я не пролил ни слезинки, когда твоя мать покончила с собой. – Калибан позволил этим словам на мгновение повиснуть в воздухе. А затем продолжил: – Пусть ты – единственное, что у меня осталось, но я готов потерять и тебя тоже.

С этими словами Калибан развернулся и ушел. Беловолосый какое-то время сидел молча. Но он не плакал. Внутри него нарастало какое-то новое чувство. Это было нечто большее, чем гнев. Это была тьма. Он никогда прежде не испытывал ничего подобного. Тьма полностью поглотила его.

– Не слушай его, хорошо? Помни, что я тебе говорил. Он тебе не нужен. Ты – такой же сирота, как и все мы. Теперь мы – твоя семья. – Фирлес стоял в конце ряда шкафчиков. Он слышал весь разговор.

Беловолосый не слышал его. Он встал и повернулся лицом к одному из шкафчиков. А затем принялся бить по нему. Снова и снова, пока металл не начал гнуться, а костяшки пальцев – кровоточить. Когда он остановился, шкафчик выглядел так, словно его измолотили бейсбольной битой.

Беловолосый покрылся холодным потом. Его начало трясти.

– Я же говорил тебе. Он монстр.

Фирлес пристально посмотрел на друга.

– Тогда докажи, что он ошибается.

– Я не могу… – Беловолосый покачал головой. – Не могу победить тебя.

– Ну, разумеется, можешь, – заверил его Фирлес. – Я только что это увидел. Вот как ты меня победишь. Вот как ты победишь кого угодно. Ты уничтожишь то, что стоит у тебя на пути. Будь безжалостным. Будь… Вишезом.

* * *

Схватка длилась уже два жестоких раунда. Фирлес загнал Беловолосого в ловушку в углу ринга и один за другим наносил ему удары по ребрам. Он чувствовал, как трещат кости под его кулаками. Оба глаза Беловолосого почти полностью заплыли и с трудом раскрывались. Нижняя губа была рассечена. Ухо было покалечено. Лицо – почти не узнаваемо.

Но как бы Фирлесу ни хотелось, чтобы его друг уже сдался, тот отказывался признавать поражение. Он просто терпел – удар за ударом. И время от времени улыбался – словно наслаждался этим. Словно он терпел избиение, чтобы что-то доказать.

ДИНЬ! ДИНЬ! ДИНЬ!

Второй раунд закончился. Фирлес вернулся в свой угол и сел на табурет. Он знал, что победит. Беловолосый даже сидеть не мог. Он безвольно повис на канатах в своем углу ринга. Его тело обмякло. Фирлес даже заволновался, что его друг может умереть, – и на мгновение подумал, что, возможно, для него это было бы лучшим исходом.

ДИНЬ!

Начинался третий раунд. Фирлес встал. Но Беловолосый не пошевелился. Он все еще висел на канатах.