В разных концах зала яркими белыми огнями замелькали вспышкии затрещали камеры. Они подошли к микрофонам на самом краю сцены, и, как былорешено, Мэтт первым начал пресс-конференцию, но Мередит была почти испугана егошутливым тоном.

— Леди и джентльмены, как мило с вашей стороны посетить нашимпровизированный праздник! Знай я, что мы соберемся здесь, обязательно заказалбы в цирке слонов и верблюдов, чтобы отметить такой случай. — Он подождал, покауляжется смех, и продолжал:

— Мы пробудем здесь всего пять минут, так что постарайтесьзадавать вопросы короткие и по существу. Хотя я готов провести с вами всюжизнь, — пошутил он, снова переждав смех в зале, — но Мередит нужно управлятьмагазином, а у Паркера сегодня несколько совещаний.

Намеренно дружелюбное упоминание имен Мередит и Паркеравызвало испуганное молчание, но ожидаемое столпотворение разразилось сразу же:вопросы летели со всех сторон, самый громкий — от репортера Си-би-эс в первомряду.

— Мистер Фаррел, почему ваша женитьба на мисс Бенкрофтдержалась в секрете?

— Если спрашиваете, почему в то время вы об этом не знали, —немедленно ответил Мэтт, — могу сказать, что тогда, одиннадцать лет назад, ния, ни Мередит не представляли никакого интереса для широких слоев публики.

— Мистер Рейнолдс, — окликнул репортер «Чикаго санди тайме»,— означает ли это, что ваша свадьба с мисс Бенкрофт откладывается?

Улыбка Паркера вышла не слишком веселой.

— Как вы слышали из прочитанного заявления, Мередит и Ф…Мэтту, — поправился он, пытаясь дружелюбно улыбнуться Мэтту, — придется сначалапройти через процедуру законного развода. Естественно, наша свадьба будетотложена до окончания процесса. Поступить иначе означает подвергнуть Мередитобвинению в двоемужестве.

Слово «двоемужество» было ошибкой, и в тот же момент, когдаоно слетело с губ Паркера, Мередит ощутила, как он разозлен на себя. Она такжепочувствовала, как настроение журналистов из веселого и доброжелательного,которое пытался создать Мэтт, превратилось в профессионально-деловое. Даже тонвопросов изменился:

— Мистер Фаррел, подали ли вы и мисс Бенкрофт заявление оразводе? И если подали, какие основания выдвигаете?

— Нет, — немедленно вступил Мэтт, — еще не подали.

— Почему? — вставила женщина из «Чикаго-трибюн».

Мэтт одарил ее взглядом, исполненным шутливого огорчения:

— Увы, моя вера в адвокатов, как сами понимаете, немногопошатнулась. Не хотите ли рекомендовать подходящего?

Мередит знала, как Мэтт старается, чтобы все кончилосьблагополучно, и поэтому, отвечая на заданный ей вопрос, поклялась помочь емучем может.

— Мисс Бенкрофт, — поинтересовался репортер из «Юсэй тудей»,— как вы относитесь ко всему этому?

Она заметила, как Мэтт слегка наклонился вперед и ужеприготовился отвести вопрос, но Мередит шагнула к микрофону.

— По правде говоря, — очаровательно улыбнулась она, — я нечувствовала себя столь невероятно сконфуженной с шестого класса, когдавыступала в спектакле из жизни фруктов и была наряжена в костюм сливы.

Неожиданная реплика вызвала взрыв смеха у собравшихся, нопри виде необычной реакции Мэтта по всему залу вновь замелькали вспышки:повернув голову, он уставился на нее с ошеломленной сияющей улыбкой. Но тутпослышался вопрос, которого ожидала и боялась Мередит:

— Мистер Фаррел, какие основания для развода вы приводилиодиннадцать лет назад?

— Сами не уверены, — усмехнулся Мэтт женщине-репортеру,обезоруживающе разводя руками. — Мы обнаружили, что содержание документов,которые нам отдал Шпигальски, не совпадает.

— Мисс Бенкрофт, — окликнула еще одна журналистка, и, когдаМередит взглянула на нее, осведомилась:

— не могли бы вы сказать, почему ваш брак распался?

Мередит знала, что это единственный вопрос, на который Мэттне мог ответить за нее, но отчаяние рождает вдохновение. Стараясь говоритьлегко и непринужденно, она пожала плечами:

— В то время мне казалось, что жизнь с мистером Фарреломможет оказаться немного… скучной.

И пока они все еще смеялись, Мередит, уже серьезнее,добавила:

— Я была городской девушкой и притом очень молодой, а Мэтт сразуже после женитьбы отправился в дебри Южной Америки. Наши судьбы разошлисьнавеки.

— И никакого шанса на примирение? — спросил журналист изЭн-би-си.

— Конечно, нет, — мгновенно ответила Мередит.

— Это просто смехотворно после стольких лет, — добавилПаркер.

— Мистер Фаррел, настаивал тот же репортер. — Вы хотитеответить на вопрос?

— Нет, — категорично заявил он.

— Это ваш ответ, или вы просто отказываетесь отвечать?

— Понимайте, как хотите, — ответил Мэтт с легкой улыбкой,которая, однако, не отразилась в его глазах.

Слова вырвались так неожиданно и резко, что многие репортерывновь зашумели, но худшее уже было позади, и Мередит чувствовала, как суматохасловно обтекает ее, но сама оставалась странно спокойной. Еще несколько минут —и Мэтт, оглядев публику, объявил:

— Наше время истекло. Надеемся, что смогли ответить на всеваши вопросы. Паркер, — воскликнул он, превосходно имитируя искреннеедружелюбие, — ты не хотел бы добавить что-нибудь?

Улыбка Паркера была столь же широкой:

— Думаю, Мэтт, все, что было необходимо сказать, ужесказано. Ну а теперь смываемся отсюда и дадим Мередит возможность занятьсяделами.

— Прежде чем вы уйдете, — повелительно окликнула какая-тоженщина, не обращая внимания на попытку закрыть пресс-конференцию, — я хотелабы сказать, что все вы ведете себя в этой нелегкой ситуации с поразительнымтактом, особенно вы, мистер Рейнолдс, поскольку именно вы оказались в самомсложном положении, выход из которого никоим образом от вас не зависит.Следовало скорее ожидать от вас проявления некоторого антагонизма по отношениюк мистеру Фаррелу, хотя бы из-за того, что ваша свадьба с мисс Бенкрофт откладывается.

— Не вижу причин для антагонизма, — заявил Паркер субийственной улыбкой. — Мэтт Фаррел и я — цивилизованные люди и стараемся всеуладить мирно и без споров. Мы… все трое, оказались в необычныхобстоятельствах, которые могут быть и будут легко улажены. Вся проблемафактически не отличается от обычного делового контракта, составленного по всемправилам, но еще не выполненного, как полагается. Теперь осталось лишьпоставить точки над «i».