— Поздравляю, мистер Фаррел. Мы беременны. Мэтт стиснул женув объятиях, давя розы.

— Боже, помоги мне, — запинаясь пробормотал он.

— Обязательно поможет, дорогой, — пообещала она, целуя его вподбородок.

— Говорил же, что успеем, — объявил Джо, с диким скрежетомтормозов останавливая машину перед зданием универмага «Бенкрофт энд компани».На этот раз Мэтт мысленно поблагодарил водителя за головокружительную езду,поскольку Мередит опаздывала на крайне важное заседание совета директоров. Онипробыли месяц в Швейцарии, где катались на лыжах с гор, а на обратном путизаехали в Италию навестить Филипа и Кэролайн, и их рейс задержали.

— Возьми, — сказал Мэтт водителю, передавая ему портфель сзаписями Мередит и документами. — Ты понесешь портфель, а я — Мередит.

— Что?! — охнула Мередит, потянувшись за тростью, с которойприходилось ходить с тех пор, как она растянула ногу.

— У тебя нет времени ковылять к лифту, — объявил Мэтт,подхватывая ее на руки.

— Но это не очень-то прилично, — смеясь, запротестовалаМередит. — Не можешь же ты меня тащить через весь магазин!

— Вижу, ты плохо меня знаешь! — ухмыльнулся Мэтт.

И он действительно понес ее на руках словно ребенка.Покупатели, раскрыв рты, оборачивались, чтобы получше разглядеть необычноезрелище. Женщина средних лет, стоявшая у прилавка с косметикой, громко спросилаприятельницу:

— Разве это не Мередит Бенкрофт и Мэтью Фаррел?

— Не может быть, — ответила та. Мередит уткнулась лицом вгрудь мужа, пытаясь сдержать смущенный смех. Но женщина неумолимо продолжала:

— Я читала в «Тэттлер», что они разводятся. Она собираетсявыйти замуж за Кэвина Костнера, а он сейчас в Греции с какой-то кинозвездой.

Когда они наконец добрались до лифтов, Мередит приподнялаголову.

— Какой позор! — поддразнила она. — Опять кинозвезда!

— Кэвин Костнер? — отпарировал Мэтт, весело подняв брови. —Я и понятия не имел, что тебе нравится Кэвин Костнер!

Только оказавшись в кабинете Мередит, Мэтт опустил жену напол, чтобы она смогла сама доплестись до конференц-зала.

— Лайза и Паркер пообещали встретить, нас здесь, привезтималышку и пообедать с нами, — сообщила Мередит, с беспокойством оглядываяприемную.

— Я подожду их здесь, — пообещал Мэтт, вручив ей портфель.

Несколько минут спустя Мэтт, обернувшись, увидел появившуюсяна пороге Лайзу с ребенком на руках.

— Паркер остался внизу, — объяснила она. — Сейчас появится.

— Вы, миссис Рейнолдс, — поддразнил Мэтт, — выглядите ужаснобеременной.

Но взгляд его не отрывался от шестимесячной крошки, и он ужепротягивал руки, чтобы взять ее.

— Пойду посмотрю, не идет ли Паркер, — сказала Лайза.

После ее ухода Мэтт осторожно прижал к себе девочку. Радитого, чтобы привести ее в этот мир, Мередит рисковала жизнью.

Мариза открыла глазки и расплакалась. Мэтт с нежной улыбкойкоснулся кончиком пальца мягкой щечки.

— Ш-ш-ш, дорогая, — шепнул он. — Будущие президенты огромныхкорпораций не плачут, так себя не ведут. Спроси мамочку, если не веришь, —предложил он. Малышка успокоилась, беззубо разулыбалась и даже проворковалачто-то, явно соглашаясь.

— Так и знал! — торжествующе объявил Мэтт. — Тетя Лайза учиттебя итальянскому заодно с дядей Паркером!

До конца совещания было еще далеко, и, чтобы скоротатьвремя, Мэтт поднялся вместе с дочерью на одиннадцатый этаж, чтобы показать ейсвой любимый отдел. Эти новые отделы Мередит открыла во всех универмагах фирмы«Бенкрофт», и в них продавались товары со всего света — от драгоценностей доигрушек ручной работы. Но у всех вещей было кое-что общее;

Мередит требовала, чтобы каждый предмет был в своем родередкостью, совершенством, и только тогда он мог носить новую престижнуюэмблему, которая уже стала известной по всей стране и символизировала этубезупречность.

Мэтт с Маризой на руках остановился перед отделом, глядя наэмблему и ощущая все тот же знакомый ком в горле, который чувствовал каждыйраз, когда стоял здесь. Рисунок был выполнен в виде двух рук — мужская рукатянется к женской, пальцы чуть соприкасаются.

Мередит назвала отдел «Рай».