всё предвидеть, Таран, – сказал Дзарза. – Даже наиболее уважаемые хассани допускают ошибки. – Он повернулся ко мне. – Я слышал, у вас есть другой план?

Я расправил плечи и коротко кивнул.

– Должен быть какой-то способ заставить шахзаде спасти Сарадан, – сказал Таран. – Только так вы оба останетесь в живых.

Я поднял на него глаза.

– Как ты собираешься заставить его использовать магию? Ты слышал султана. Нет ни малейшего шанса, что он поможет нам. Он скорее умрёт.

– Я уверен, мы найдём какой-то способ…

– Таран. – Я поймал его встревоженный взгляд. – Райан никогда нам не поможет. Его недуг зашёл слишком далеко.

– Он может умереть в любую минуту! – Он воздел руки к небу. – Кто исцелит страну? Султан? Ты?

– Да. – Я встретил его огорошенный взгляд. – Я.

Никто не говорил, и напряжённое молчание висело в воздухе, как дым.

– Что? – Таран выпрямился. – Я не понимаю. Как ты можешь исправить причинённое зло?

Он уже был расстроен. Знай он, что я задумал на самом деле, он, возможно, никогда меня не простит. Я переглянулся с Дариусом.

– Я разделяю магию Райана. Благодаря Аише я понял, что во мне есть та же сила. Я могу устранить ущерб, причинённый Яссином.

«Ты можешь спасти Сарадан».

Таран смотрел на меня, разинув рот.

– Так ты хочешь выпить сок? Это ваш большой план? Поэтому я не мог ничего сказать султану? – Голос его сделался громче. – Это ужасная идея, Амир! Как только Райан умрёт… ты тоже… Это не принесёт тебе спасения!

– Таран.

Он схватил пузырёк со стола и пошёл к выходу.

– Худший план на свете. Он хлопнул дверью лавки.

Дариус потёр лицо.

– Разве я тебя не предупреждал?

– Я хочу сделать правильный выбор.

Он наклонил голову набок:

– Иногда его просто нет.

– Каждый выбирает для себя. – Я встал и зашагал взад-вперёд. – Я хочу хорошую концовку. У каждой истории должен быть хороший конец, верно?

Дариус и Дзарза смотрели на меня с улыбкой.

– Ты книгочей, – сказал Дариус. – Разве у великих историй непременно хороший конец?

Я хотел опрокинуть стул на пол.

– Нет, – сказал я. – Некоторые концовки разбивают сердце.

– И это делает их плохими?

– Нет, если они дают надежду на лучшее будущее.

Он улыбнулся:

– Ты всегда был хорошим учеником.

– Разве мне не нужны познания в магии? – Я сглотнул. – Чтобы сделать то, что необходимо?

– Нет. Это несложно, но я буду рядом, чтобы направлять тебя, – сказал он.

Мы посмотрели друг на друга. Если бы он знал, в чём заключался настоящий план. Я ещё мог передумать. Этот выбор казался неправильным. Не для меня.

Инара вернулась и ждала нас снаружи вместе с Тараном. Он сказал ей. Я понял это по тому, как она смотрела на меня – с состраданием и грустью.

Я вышел из лавки.

– Спасибо, что вернулась, – сказал я ей.

Она улыбнулась.

– Моего отца пришлось долго убеждать. Они, конечно же, очень волновались.

– Напомни мне поблагодарить Демияна, – сказал Таран.

Я вздохнул с облегчением теперь, когда с нами была эта девушка. Она даст брату ту поддержку, в которой он так нуждался. Было важно, чтобы она находилась рядом.

– Спасибо тебе, – сказал я ей.

Она улыбнулась мне, и я успокоился. Перед Тараном лежало хорошее будущее.

Он посмотрел на меня, и я понял: он надеется, что я извинюсь и скажу ему, что всё было просто шуткой. Сердце моё колотилось в грудной клетке. Время пришло. В следующее мгновение я раскрою перед ним настоящий план.

– Почему это должен быть ты? – спросил он, когда извинений не последовало. – Я так устал от боли. Я хочу, чтобы она прекратилась.

– Я знаю, – пробормотал я. – Я тоже.

– Ты обсуждал этот план с Дариусом на корабле. А он затем рассказал обо всём султану.

Я кивнул.

Сан Дариус подошёл к нам и положил руку мне на плечо.

– Мы не можем откладывать это надолго, – сказал он мягко.

Таран повернулся ко мне спиной и уставился в небо. Инара взяла его за руку.

– Ты и я против целого мира, верно? – промолвил я.

Он повернулся. Вытер слёзы с лица. Улыбнулся самой надломленной улыбкой, какую я только видел.

– Ты и я против целого мира. Всегда.

Глава 37. Таран

Дариус проводил нас к месту, где всё произойдёт. Это было в центре страны, рядом с вереницей засохших апельсиновых деревьев. Это не прощание. Пока нет. Пока Райан дышал, Амир будет дышать. Я пока его не потерял.

Невысказанные слова наполняли воздух, пока мы направлялись к сердцу Сарадана. Казалось, Дариус и Амир, не говоря ни слова, ведут между собой целый разговор.

– Таран… – Мой брат произнёс моё имя, и я сразу почувствовал, что-то было в корне неправильно. Неправильнее, чем когда-либо.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – сказал я. – Ты боишься, что твоё сердце в любом случает будет поражено, даже несмотря на сок.

– Нет, – сказал он. – Не в этом дело.

Я подержал бутылочку на ладони и протянул ему.

Продолжая смотреть на меня с улыбкой, Амир сомкнул мои пальцы обратно и сжал мою руку.

– Если ты посадишь жидкость, вырастет новое дерево.

Моё сердце упало на тысячу метров.

– Что? – Я заморгал. – Амир, нет. Ты не знаешь, что говоришь.

– Я знаю, что говорю. – Он взял в ладони моё лицо.

Я отстранился.

– У нас ещё есть время побыть вместе! Пожалуйста, не оставляй меня одного. Пожалуйста… – Мир накренился, рассыпался, разлетелся вдребезги. – Вы! – Я закричал на Дариуса, уклонившегося от этого разговора. – Это ваших рук дело!

Инара сжала мою руку.

– Таран, успокойся. Вместе мы найдём выход.

Дариус подошёл ко мне.

– Амир принял решение. – Голос его был полон сожаления. – Он сам заговорил об этом.

Я недоверчиво уставился на брата:

– Как ты мог?

– Я не чувствую… себя собой. – Амир вздохнул. – Всё должно было закончиться в тот день. Вернуть кого-то к жизни неправильно, так позволь мне сделать это последнее доброе дело, прежде чем я уйду.

Мир расплылся передо мной. Я пнул песок. Как он смел спрашивать моего разрешения? Это было жестоко.

– Вам нужно побыть вдвоём? – тихонько спросила Инара.

Я осел на землю и провёл пальцами по волосам. Амир, должно быть, кивнул, потому что я услышал затихающие шаги Инары и Дариуса.

Амир опустился на колени передо мной и поднял мой подбородок.

– Что будет с Сараданом, если я не сделаю этого?

Больше не будет сока, который можно посадить. Нельзя будет излечить людей, страдающих от Отклонения. Этот его вопрос был невыносим. Ненавистен.

– Райан может прожить ещё несколько дней, – сказал он. – Я не хочу так встретить свой