Подвох в том, что, как написал Майкл Луо в статье, опубликованной в The New York Times в 2004 г., «город давно отключил кнопки на пешеходных переходах»{410}. Регулирование движения в большом городе – сложная задача со многими нюансами. Чтобы все нормально двигались, светофоры должны действовать в соответствии с тщательно продуманным расписанием. Если дать власть над сигналами нетерпеливым пешеходам вроде меня, все расписание разрушится. Движение в городе застопорится. Поэтому в 1980-х. гг. Министерство транспорта постепенно перешло на полностью автоматическую систему и отключило почти все кнопки. За эти годы большинство неработающих кнопок убрали. Но власти решили, что ходить и выдирать каждую отдельную кнопку будет слишком невыгодно, поэтому некоторые остались на своих местах. Ничего не подозревающие прохожие поддаются соблазну надавить на них, хотя сигнал светофора переключается через заданные интервалы времени независимо от того, нажал кто-нибудь на кнопку или нет.

Видимо, то же самое относится и к кнопке «закрыть двери» в лифтах. Ник Паумгартен писал в 2008 г. в своей статье, опубликованной в New Yorker, что «в большинстве лифтов, по крайней мере в тех, которые были установлены после начала 1990-х гг., кнопка закрытия дверей не работает. Она там установлена главным образом для того, чтобы вы думали, что она работает»{411}. Одно из возможных объяснений – такое же, как и в ситуации с дорожным движением. Чтобы время ожидания было разумным, лифты в большом здании должны работать согласованно и перевозить людей вверх и вниз, двигаясь разнонаправленно. Люди, пытающиеся ускорить свой путь на несколько секунд, могут сбить весь ритм, поэтому пользоваться этой кнопкой могут только пожарные и ремонтные рабочие с помощью специального ключа{412}. По крайней мере, это одно из объяснений. Другое, по версии журнальной колонки «Из надежного источника» (The Straight Dope), заключается в том, что эта кнопка просто сломана или же изначально не была подключена, и никто не жалуется{413}. Во всяком случае конструкторы и дизайнеры лифтов понимают, что подъем и спуск на сотни метров по темной шахте внутри подвешенной на тросе металлической коробки может лишить самообладания, особенно если мы не можем контролировать это испытание. И поэтому они оставляют на месте неработающую кнопку закрытия дверей как спасительный обман, некое плацебо, дающее иллюзию контроля.

Этот прием работает. Мы нажимаем на кнопку, через какое-то время двери закрываются, следовательно, говорит нам мозг, эта кнопка приводит к закрытию дверей. А если сразу после нажатия двери не закрылись, то мы нажимаем на кнопку несколько раз, и обычно кажется, что тем самым достигаем своей цели. У нас нет причин предполагать, что кнопка может не работать, пока какой-нибудь умник не скажет нам об этом. В конце концов ускорение закрытия дверей лифта – это единственное в жизни предназначение данной кнопки, и кто бы мог подозревать, что конструкторы лифтов занимаются массовым обманом населения? А если бы наш мозг не торопился с выявлением совпадений и выводами о причинах, обман бы раскрылся уже с первого раза, когда кто-то нажал неработающую кнопку.

Таким же образом появляются многочисленные суеверия, от талисманов на удачу до гомеопатии. Вы надели определенные носки на собеседование – и получили работу, вы приняли несколько сахарных шариков – и простуда прошла. В каждом из этих случаев такой результат мог возникнуть (или не возникнуть) независимо от ваших действий, но мозг не может удержаться и соединяет эти события так, что одно из них становится причиной для другого. Такая иллюзия может быть чрезвычайно сильной.

Стефани Мессенджер писала: «Я молодая мама, и, как большинство матерей, хочу как можно лучше заботиться о своем малыше»{414}. Она кормила ребенка грудью и регулярно носила на осмотры. И когда ей сказали, что настала пора делать прививки, она послушно явилась с ним к врачу в тот же день. По ее словам, никто в поликлинике не рассказал ей о побочных эффектах или неблагоприятных реакциях, а сама она не догадалась об этом спросить.

Мы познакомились с Мессенджер в главе 2. Она автор «Волшебной кори Мелани». Когда на фоне вспышки кори в Диснейленде в 2014 г. ее книга привлекла общественное внимание, Мессенджер подверглась саркастическим насмешкам в интернете. На сайте Amazon.com на ее книгу пользователи быстро оставили сотни глумливых рецензий. Комментаторы торжественно заявили, что не верят, что можно сомневаться в том, что детей надо вакцинировать. Но Мессенджер, как и многие другие родители, настороженно относящиеся к прививкам, не всегда была против вакцин. Ее опасения возникли в результате трагедии.

В эссе 1998 г. Мессенджер описала своего первенца как счастливого малыша, который почти никогда не плакал до тех пор, пока ему не сделали прививку{415}. Она писала, что «он кричал и плакал оставшуюся часть дня, а затем была еще бессонная ночь». По ее словам, затем ребенок выздоровел, но через четыре месяца была повторная вакцинация. «В этот раз он кричал еще громче. Я принесла его домой и никак не могла утешить. Я пыталась кормить его грудью, но его сразу же тошнило (чего никогда раньше не бывало), и он продолжал плакать». Мессенджер рассказывает, что младенец начал выгибать спину, закатывать глаза и через все его тело проходила судорога. После нескольких месяцев обследования ребенка врачи так и не смогли понять, в чем дело, но прогноз был неутешительным. Мессенджер забрала своего сына домой и «наблюдала, как он угасает, пока через полгода он не ушел из жизни».

Связь казалась для нее несомненной: «Жизнь Джейсона навсегда изменилась с того самого дня, как ему сделали прививку». Совпадение, засевшее в голове Мессенджер, кричало, требуя объяснений. Затем, четыре года спустя, она смотрела по телевизору популярное в Америке «Шоу Фила Донахью». В тот день передача была посвящена вакцинации. Как вспоминает Мессенджер, один из гостей, врач-педиатр, предупреждал об опасности прививок и говорил, что риск того не стоит. Другой гость, детский невропатолог, заявил, что большинство детских невропатологов своих собственных детей не вакцинируют. Мессенджер пишет: «Я была ошеломлена». Это было то самое объяснение, которое она искала. Наконец она увидела полную картину. Совпадение получило объяснение. Она поняла, что причиной болезни ее сына были прививки.