решительно не понимал своих товарищей! Долгие недели и месяцы они представляли себе, как отыщут третий водопад. И вот они здесь, великое сокровище, за которым они сюда шли, преодолевая все невзгоды, совсем рядом, а его друзей интересует только какая-то старая засохшая колода! Сердце Рода прямо-таки разрывалось от волнения. Сам воздух этой хижины был напоен предвкушением открытий. Полвека назад тут жили те самые люди, которые нашли золото. Возможно, именно здесь пролилась кровь Джона Болла… Да, золото, а не старое дерево не давало покоя Роду. Где же оно?! Эта хижина должна была дать им хоть какую-то подсказку – и уж точно здесь было больше шансов ее получить, чем возле облезлого кедрового ствола.

Род поглядел, как Мукоки и Ваби теперь уже вдвоем ползают у корней дерева. «Верно, нашли следы медведя или рыси», – подумал он. Его внимание привлекла лежавшая неподалеку поваленная красная сосна. Род отломил несколько смолистых веток, чиркнул спичкой и скоро, держа над головой этот самодельный факел, снова зашел в сырой мрак хижины.

Представшее его взгляду зрелище поначалу разочаровало Рода. Хижина была в самом деле совершенно пуста. Глаза юноши скользили по голым стенам, пока вдруг не заметили нечто темное. Это была небольшая, не длиннее фута, полка в дальнем углу. А на ней что-то лежало! В пляшущем свете факела Род увидел, что это маленькая жестяная коробка, почерневшая и проржавевшая за долгие годы. Дрожа, Род взял ее в руки. Коробочка показалась ему очень легкой: вероятно, она была пуста либо в ней осталась пыль от табака Джона Болла… Возглас удивления вырвался у Рода. Он держал в руках, вероятно, единственный предмет, переживший десятилетия в глуши, – но где же все остальные? Где ведра, чайники, сковородки, кастрюли, чашки и другая утварь, принадлежавшая когда-то трем старателям?

Род вернулся к двери. Ваби и Мукоки все еще возились у мертвого кедра. Даже свет в хижине не привлек их внимания. Отбросив факел, Род сорвал крышку с жестяной коробки. Что-то выпало оттуда с тихим шорохом. Нагнувшись, Род поднял с земли маленький, свернутый в трубочку лист бумаги. Он казался таким же выцветшим и ветхим, как и жестяная коробка, края его крошились. Но когда Род осторожно, как прежде драгоценную бересту, развернул его, то увидел внутри белую бумагу, покрытую строчками букв и цифр. В следующий миг он испустил пронзительный вопль. Ваби и Мукоки, обернувшись, увидели, что их товарищ несется к ним, крича и чем-то размахивая.

– Золото! – орал он. – Золото, ура!

Почти плача от волнения, он протянул индейцам бумажный свиток:

– Я нашел его в хижине, в жестяной коробке! Смотрите, почерк Джона Болла! Тот же, который был на карте… Я нашел его в коробке…

Ваби взял свиток и развернул его. Его сердце забилось быстрее и дыхание участилось, когда он увидел записи. Несколько расплывшихся, но вполне разборчивых строк и какие-то цифры. Заголовок гласил:

Отчет за месяц работы: Анри Ланглуа, Пьер Плант, Джон Болл. Тридцатое июня 1859 года.

Ниже было написано следующее:

Работа Планта: самородки 7 фунтов 9 унций; золотой песок 1 фунт 3 унции.

Работа Ланглуа: самородки 9 фунтов 13 унций; золотого песка нет.

Работа Болла: самородки 6 фунтов 4 унции; золотой песок 2 фунта 3 унции.

Всего: 27 фунтов.

Доля Планта: 6 фунтов 12 унций.

Доля Ланглуа: 6 фунтов 12 унций.

Доля Болла: 13 фунтов 8 унций.

Раздел совершен.

Вабигун негромко зачитал все это вслух. Затем он поднял глаза на Рода, а потом они вместе посмотрели на Мукоки, который так и сидел на корточках у корней мертвого кедра.

– Что ж… – сказал Ваби. – Сомнений больше нет: мы в правильном месте!

– Золото где-то здесь, – дрожащим голосом подхватил Род. – Оно, оно…

Не в силах совладать с волнением, он устремил взгляд наверх, к мрачным стенам ущелья, к гремящему весеннему водопаду, и, протянув руку туда, где яростно пенилась его белая шапка, воскликнул:

– Оно там!

– В реке?

– Да! Где бы еще французы и Джон Болл нашли чистые самородки? Не из скал же они их вырубали! И золотой песок обычно находят именно в подобных ручьях. Нет сомнения, золотая жила там!

Оба индейца встали и вместе с Ваби подошли к берегу ручья.

– Ручей здесь становится все шире, – сказал Род, – и все мельче. Не поверю, что его глубина больше четырех футов. Как думаете…

Он запнулся, видя, что Мукоки вернулся к мертвому дереву.

– …как думаете, не подняться ли к нашему каноэ за едой и сковородками?

Вспышка энтузиазма, вызванная записями из жестяной коробки, быстро угасла, и Род не мог не заметить, что голый ствол кедра вызывает у его друзей-индейцев куда больше интереса. Подавив разочарование, он подошел к ним, желая понять, что их так занимает. То, что он заметил, разглядев сухой кедр, его поразило. С дерева не просто облетела вся кора – оно казалось полированным и блестело, словно вощеный столб. На миг Род позабыл о находке, о золоте и древней хижине. В полном недоумении он смотрел то на столб, то на Мукоки, пока последний, пожав плечами, не выдал:

– Очень ровный, очень красивый!

– Слишком ровный, чтоб его черти побрали! – без тени юмора добавил Ваби.

– Что это значит? – спросил Род.

– Это значит, – ответил его друг, – что сухой кедр уже много лет используется как лестница, ведущая наверх из ущелья и обратно. Будь это медведи, тут остались бы следы от когтей, а рысь бы и вовсе исполосовала дерево в труху. Только одно живое существо не оставляет следов, лазая вверх-вниз по столбу…

– Проклятье… – пробормотал Род.

– …это человек, – закончил Ваби. – Тот, кто сотни и тысячи раз спускался и поднимался по этому дереву, так что отполировал его. Как ты думаешь, кто бы это мог быть?

Ответ пришел к Роду сразу же. Теперь он понимал, почему этот сухой ствол отвлекал его друзей от поисков золота. Румянец понемногу сошел с его щек, по спине пробежала дрожь.

– Безумный охотник!

Ваби кивнул. Мукоки хмыкнул, потирая руки.

– Золото для пуля идти отсюда, – сказал он. – Парень – бешеная собака – очень быстрый. Мы сейчас лезть наверх, забирать каноэ, рубить дерево!

– Это самая длинная твоя речь за последние полчаса, – отозвался Ваби, – а еще – очень хорошая идея! Спустим каноэ, а потом порубим этот сухостой на дрова! Когда чокнутый вернется и обнаружит, что лестница исчезла, он наверняка взвоет на весь лес, и вот тогда мы решим, что с ним сделать…

Недолго думая, Ваби принялся карабкаться вверх по стволу и через пару минут уже стоял на краю обрыва.

– Дерево скользкое, словно смазанное жиром! – крикнул он сверху. – Род, спорим, что ты не сможешь взобраться?

Однако Род взобрался – после многих попыток, полностью обессиленный. Когда Ваби подал ему руку, он с трудом перевалил через край и долгое время лежал, пытаясь отдышаться. Мукоки взобрался без особых усилий. Взяв с собой только револьверы, друзья пошли за каноэ и в один заход перенесли его к «лестнице». С помощью веревок рюкзаки с припасами и вслед за ними само каноэ были спущены вниз. А затем Мукоки взял топор и на глазах друзей быстро срубил мертвое дерево.

– Вот так! – проворчал он, когда с последним взмахом топора сухой ствол рухнул и развалился на куски от удара о скалы. – Слишком высокий, чтобы прыгать!

– Зато оттуда очень удобно стрелять, – заметил Ваби. – Давайте-ка разобьем лагерь подальше от этого обрыва!

– Но сперва надо провести разведку, – подал голос Род, отвязывая сковородку от одного из рюкзаков. – Друзья, первое, что нам надо сделать, – слегка промыть дно этой речки!

И он тут же направился к ручью. Ваби, со второй сковородкой в руках, поспешил за ним. Мукоки проводил их взглядом, ухмыльнулся и занялся приготовлением ужина.