которая вдобавок повела себя не как заносчивая барыня — без колебаний надела кухаркин фартук, растопила печь и напоила всех присутствующих травяными настоями от застуды, не деля на слуг и господ. Столичные целители спешно обрабатывали раны, ожоги и укусы, отсчитывали каждому пострадавшему пилюли против воздействия змеиного яда и для общего укрепления организма. Жандармам некого было арестовывать на этот раз, поэтому они описали произошедшее со слов Герды и Эдгара, постояли над окровавленным забором, украдкой осеняя себя знаком Всеблагого Левия и плюя через левое плечо, а затем изъявили желание доставить пострадавших в лазарет с помощью дежурных порталов.

Первыми унесли декана боевого факультета Рейвана, а также адептов Эрла Филмура и Лясана Азимова, которые до сих пор не пришли в сознание. С большим трудом, зато на своих двоих отправились следом семеро пленников Скарапеи, среди которых был и хозяин усадьбы. Чуть позже к ним присоединился вяло сопротивлявшийся Эдгар — везучий красавчик уцелел во время боя, отделавшись синяками, царапинами и магическим истощением, зато умудрился поскользнуться на крыльце и получить серьезное сотрясение мозга прямо на глазах у столичных лекарей.

— Никаких баб минимум неделю, — заржал ему вслед несносный Альбрехт. — Будешь обнимать вместо них поганое ведро, увалень неуклюжий.

Товарищ в ответ молча показал срамной жест, и портал схлопнулся за его спиной.

Остальные отправились дожидаться, пока очнется Ниенна. К дому Ксении и Вилая адептов провожала половина села. Каждый был готов защитить «милсдарей чародеев» от праведного гнева матери, которая наверняка пришла в ужас, не обнаружив дома ни гостей, ни дочки, ни трети цыплячьего поголовья.

Герда шла впереди, то и дело косясь на Альбрехта Вельфа, который в бою тоже расшиб голову и вдобавок повредил сломанную два года назад руку. Беспокоилась — не начнет ли падать без сознания? Зря переживала, упрямство боевика превышало его магический потенциал, и до избы он все-таки дошел самостоятельно.

Следом ковылял Бродди, которому идти к тетке после всего произошедшего было страшнее, нежели сражаться со Скарапеей. С ним увязалась пришедшая в себя Азали, которой, по-хорошему, в таком состоянии тоже следовало находиться в лазарете. Но ни одна магия в мире не заставила бы целительницу отпустить ладонь своего ненаглядного боевика. За другую руку его держала Марта, несшая корзинку с цыплятами. Петух ехал следом в объятиях незнакомой, но очень хорошенькой молодки и, судя по всему, не возражал против столь приятного общества.

— Пятеро курят ноги поморозили, — расстроенно шмыгала девочка носом.

— Ничего, я их полечу, как до избы доберемся, — улыбнулась Азали. — Главное, что живы остались. А ноги — дело поправимое.

— Тогда лучше сделать это сейчас, — хмыкнула Герда, оборачиваясь. — Потому как оторвет нам тетка головы, что ребенку с чудищами сражаться позволили, и никакого исцеления не получится.

Но Ксения не стала ругать непутевых студиозусов, только поплакала от переживаний с половину часа и еще минимум столько же — костерила на чем свет стоит и змеиную царицу, и ее приспешников, и королевских магов вместе с жандармами, которые «зря хлеб жуют, дармоеды, дети неразумные лучше них с нечистью поганой справляются!»

Ниенна продолжала спать, но руки и ноги ее были теплыми, а дыхание — ровным. Оставалось только ждать.

После удачного исцеления цыплята были отправлены в ящик, который как раз вытащили из подпола. Петух сонно квохтал в корзине, начищая перышки. Марта сидела рядом, осторожно поглаживая его пальчиками по спинке. И молчала.

А потом подняла глаза на Бродди.

— Дядюшка, подари петуха, а? В честь праздника! Смотри, как он меня любит! Я его Забиякой назову!

Петух заинтересованно наклонил голову в сторону стола.

— А вы его потом в суп не пустите? — строго глянул на племянницу Бродди. — А то знаю я, куда предыдущие поголовья птиц деваются в вашем круговороте мяса в природе!

— Его — нет, — с улыбкой ответила за дочку Ксения. — Он с вами сражался, как заправский чародей. И не испугался Марту защитить, даже после всего, что с ним эта гадюка сотворила. Так что, ежели уступишь нам своего пернатого друга, проживет он у нас до глубокой старости и помрет очень нескоро, своей смертью…

— Очень нескоро, — тут же повторила Марта, быстро заморгав, чтобы не расплакаться. А потом вдруг заявила. — Я в столицу поеду, на звериного лекаря учиться! Есть же чародеи, что скотину правят? Я такой же буду!

— Доченька, да ведь чародейский дар не каждому дается! Дядьке твоему просто повезло, больше из его братьев и сестер никто колдовской силой не наделен, — сочувственно взглянула на дитя Ксения.

Марта оттопырила нижнюю губу и горестно всхлипнула.

И вдруг Альбрехт, прикорнувший над чашкой узвара, поднял голову.

— Эй, малявка, а ну-ка иди сюда.

Девочка подошла, робко косясь на боевика в рваном мундире и с перебинтованной головой. Замерла на лавке и Герда. Что он делает?

Альбрехт же сделал и вовсе неожиданное для друзей действо — протянул ладонь и ласково погладил девочку по голове, чуть задержавшись на макушке.

А потом улыбнулся уголком жесткого рта.

— Матушка моя, Амалия Вельф — урожденная Мирбах и происходит из древнего рода целителей. Дар ее очень могуч, и потому моя магия тоже сильна, не только по отцовой линии. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Девочка на всякий случай кивнула. Хотя по глазам было видно, что ничегошеньки она не понимала.

— Так вот, хоть и стезя моя военная, и служу я стихии Ярости, но кое-что от талантов мамы все же имею. Например, отлично чую скрытые зачатки дара у маленьких детей.

Марта замерла под его ладонью, боясь даже дышать.

Альбрехт заговорщически ей подмигнул, снова провел рукой по волосам и повернулся к Ксении.

— Будьте с супругом готовы через пару-тройку лет отвезти дочку к нам в Академию для установления потенциала силы, госпожа. Ваша девочка имеет все задатки к тому, чтобы ее мечта сбылась. Просто нужно подождать, пока она подрастет и ее дар выровняется.

Нет, Марта все-таки не сдержалась и расплакалась. Порывисто обняла Альбрехта, затем дядьку, Герду с Азали, маму и, наконец, петуха. Тот не стал сопротивляться неожиданным нежностям, а с тихим вздохом положил ей голову на плечо. Словно и впрямь все понимал.

— Аххххххаааааахх! — вдруг выдохнула лежащая на сундуке Ниенна и едва не скатилась вниз. Ее успели придержать сразу две пары рук — Герды и тетки Ксении.

— Подруга, очнись, эй-эй! Не закатывай глаза! Смотри мне на пальцы, ну? Сколько их?

— Бедная ваша некромансерка, столько натерпелась…

— Эй, лялечка, ты живая?

Ниенна тяжело дышала, держась ладонью за грудь. Взгляд ее был мутным, но вполне осознанным.

— Нет, я умерла и стала