в седле, с небольшими перерывами на ночлег. Семь месяцев в дороге по городам и селам славного Острижского государства. За спиной десятки тысяч верст пути — верхом, пешком, на телегах и даже один раз на заговоренных смеха ради метлах. После чего с путешественницами связался сам декан Удмертий и строго наказал «безграмотным селянам страху не чинить, ибо те о существовании злых ведьм только в бабкиных сказках читали, а теперь свято уверовали, и писульки его величеству шлют, требуют всякого чародея на костре сжигать».

— Ходите, чтобы отряд Инквизиции за вами следом вышел? — гневно рычало его голосом туманное послание, принесенное стрижом-почтовиком. — Хорошо, стыда у вас обеих хватило голышом на метлы не садиться, сраму бы на весь Ахенбург было! Его Величество что про нас подумает? Что мы собственных студиозусов к порядку призвать не можем, а значит, нам не возглавлять факультеты надо, а улицы мести?!

На самом деле подругами руководил вовсе не стыд, а нежелание заморозить на высоте все нежные девичьи места, но об этом они декану, конечно, докладывать не стали. Отправили ответ, где хором извинились и впредь пообещали честь Академии перед королем не срамить и подобного не учинять.

Дни в дороге были достаточно однообразны, несмотря на регулярно валившиеся на головы приключения. Ниенна закрыла «навьими колыбельными» больше десятка жальников в глухих селах, от которых до ближайшего храма Всеблагого Левия был день пешего пути. Святые отцы редко ездили верхом, а на своих двоих по окрестным деревням не находишься. Потому и печати на кладбищах обновлялись как попало.

Герда же обнаружила и скрутила три банды лесных разбойников, изловила двух конокрадов, пятерых жуликов, промышлявших ворожбой и гаданиями без лицензии, и одного насильника в портовом городе Выжга. За ним уже тянулась вереница юных жертв, большей части которых не стукнуло и пятнадцати зим.

Конокрады и жулики с разбойниками благополучно доехали до мастеров пыточных дел и арестантских ям, связанные и от души взгретые тяжелой на руку валькирией-полукровкой. Насильника Герда вышла искать одна. Спустя сутки подлеца по частям прибило к берегу в разных концах огромного порта. Печалиться о его внезапной и скорбной кончине в Выжге не стали даже жандармы. А норовистую девицу, которая в красочных выражениях отказалась от предложенной за его голову денежной награды, одарили теплыми сапогами и меховым кожухом. Сказали, в дальней дороге пригодится.

Так оно и вышло. Чем ближе подруги двигались к мысу Хладному, самой северной части Острижского государства, тем паскуднее становилась погода. И как же хорошо, что теплую одежду пришлось покупать только Ниенне! В здешних стылых лесах снег был жестким и влажным, быстро слеживался и неприятно трещал под копытами лошадей. Да уж, не сравнить с Ахенбургом. Столица каждый декабрь становилась похожей на прозрачный елочный шар, в котором при тряске начинал идти косматый снег, укутывая сказочные домики и деревья.

Здешние окрестности тоже напоминали сказку. Ту, в которой Красная Шапочка не доходит до бабушки, потому что волк сжирает ее в первую же встречу, а братья не успевают добраться до сестер, выданных замуж за злодея с синей бородой. Вокруг царили холод и уныние — голые камни с обледенелым мхом, корявые сосновые стволы. Крупитчатый наст вперемешку с прелыми листьями усыпал дорогу, заставляя лошадок то и дело поскальзываться. Но коротконогие и лохматые зверюги явно привыкли к поганой тропе, потому что копыта переставляли уверенно и справно, и ни разу даже не запнулись. Да уж, столичные изнеженные коньки переломались бы в два счета…

— И все-таки не понимаю я, чего у них кузнецовая деревенька так далеко от крепости? Поди верст семь, не меньше, — недоуменно покачала головой Герда. Теперь она оглядывалась по сторонам, серые глазища так и рыскали вокруг — не мелькнет ли в кустах волкодлачий мех, не оскалится ли из-за поваленного дерева огромная ненасытная пасть, полная зубов?

— Так круглые сутки же работают. Стучат без перерыва, уголь с рудой жгут, шум да вонища. А солдатам требуется нормально отдыхать, иначе какие из них защитники? Плюс у болот проще руду добывать, да и в целом безопаснее. Через крепостную стену при должном старании враг может пройти. Через болото в десяток верст, где под любой кочкой может таиться трясина — никогда. А местные каждую тропку знают, им не страшно. Болотникам лепешками свежими поклонятся, те еще и подсобят, на сухую сторону выведут…

Чем дальше девицы уходили от крупных поселений, тем чаще сталкивались с искренней людской верой в духов, что живут бок о бок с человеком, и могут как покарать за малейший проступок, так и облагодетельствовать. Селяне оставляли домовым блюдца с молоком у печки, не ходили в баню после полуночи, не пряли по вечерам. Десятки запретов и правил, которые взрослые соблюдали сами, и тому же учили детей. И во все глаза блюли за поведением пришлых, вдруг разгневают маленьких покровителей? И уедут восвояси, не извинившись, а хозяевам потом мириться и каяться за чужой проступок.

Потому Ниенна не любила останавливаться на постой в маленьких деревушках и селах. Сколько бы подруги не заплатили за ночлег, на них все равно глядели искоса — так ли сели, так ли встали? И вообще, очень хотела домой, выспаться в теплой постели с хрустящим от чистоты бельем. И впервые за несколько месяцев принять ванну. В дороге приходилось пользоваться банями да ведрами с водой. Хорошо, заклинания помогали девицам сохранить кожу гладкой и шелковистой, а волосы — блестящими и пышными. Но многодневная усталость потихоньку давала о себе знать. От долгой дороги постоянно ныли мышцы, даже ухищрения опытных банщиков и массажистов почти перестали помогать.

Да уж, домой очень хотелось. Практика завершена, подробные отчеты отправлены, преподаватели их деяниями довольны. Декан Рейван даже пообещал замолвить перед комиссией словечко, чтобы подруг освободили от части экзаменов. А после Гердиного самосуда над насильником лишь уточнил, сколько было пострадавших и каков их средний возраст. Услышав ответ, скрипнул зубами и процедил: «Мало мучился, упырь».

А с другой стороны, отдохнет она, а дальше что? До праздничных ярмарок и патрулирования больше месяца. А до этого чем заниматься в столице? Пыльные трактаты в библиотеке перебирать, готовясь к сессии? Или по улицам шариться в одиночку, потому что Герда обязательно найдет себе какого-нибудь красавчика для развлечения, а ей не положено? Даже в таверну не зайдешь, где студиозусы собираются. Неминуемо встретится сплетница со старших курсов академии, которая сообщит вроде шепотом, но так, чтобы слышали окружающие: «Бедная девочка, потеряла в схватке с эльфовской богиней здоровье и красоту, третий год ходит неприкаянным приведением,