Тогда кто?

Нэвариус? Это смешно. Ему глубоко плевать на всех, кроме себя.

Ответ напросился после того, как вспомнила странный разговор ректора и профессора Глома. Он явно что-то хотел, а ректор не позволял. И именно теперь казалось логичным, что речь тогда шла обо мне. Можно было сразу догадаться, но откуда я знала, что все так обернется.

Может, я действительно нравлюсь профессору Алфеусу Глому и он таким странным способом пытается… Что он пытается?

Не понятно, но пока именно профессор Глом казался причиной всех моих бед. К тому же, Ник учится на его факультете, профессор постоянно о чем-то его консультирует. О чем? Слишком похоже на заговор.

— Чего ты ждешь? — вырвалось у меня нервное.

— Не торопись, — улыбнулся Никола. — Скоро все сама увидишь.

Все ещё связанная, я лежала на кровати и думала, как мне выбраться из этого безумия. Но, как назло, в голову лезли только жуткие картины будущего, которые совсем не настраивали на позитивный лад.

Ник, тем временем, успел выпить полграфина воды, нашагать метров пятьсот шагов по комнате и послать мне столько голодных, многозначительных взглядов, что я давно должна была растаять под ними.

Он явно нервничал и кого-то очень ждал. Кого-то, кто должен выполнить вместо него этот отвратительный ритуал и заставить меня полюбить его. Это не укладывалось в голове. Ещё из детства я помнила сказки, в них всегда учили, что насильно мил не будешь, и заставить кого-то полюбить себя невозможно. А все зелья и заклинания всегда оборачивались против того, кто их использовал.

Но объяснять это Николе я не собиралась ни сейчас, ни потом, тем более, что это «потом» у меня пока очень неоднозначное.

— Может решим все как-нибудь иначе? — спросила я цепляясь за самую последнюю надежду найти в его душе хоть каплю порядочности.

Он оглянулся, на лице появилось какое-то странное выражение — то ли ухмылка, то ли усмешка, то ли ему просто давит ботинок.

— Например? — спросил он. — Или ты решила добровольно стать моей девушкой?

Я имела совсем не это. И вообще не представляла, как из этой ситуации мы можем выбраться в обоюдном выигрыше.

— Я хотела сказать, может… — предположила я, — ты все-таки меня отпустишь. Ну подумай, правда. Какое удовольствие иметь рядом с собой девушку, которая тебя не любит?

— Ты полюбишь! — громко сообщил Ник и я вздрогнула. Когда он повышал голос, казалось в его глотке гудели трубы.

Звучало жутко, как в страшном кино. Но я не сдавалась, продолжая прощупывать слабые места в его логике.

— Какая любовь? — снова осторожно произнесла я. — Ты же будешь знать, что все не по-настоящему. И что на самом деле мне нравится совсем другой. А между нами только враньё.

Кажется, палку я всё же немного перегнула. Глаза Ника окончательно почернели, а темнота из них не то что потекла — она залила щеки, стала окутывать подбородок и расползаться по плечам и груди.

Зрелище жуткое и пробирает до костей. Неудивительно, что его приняли на факультет Некромантии. А куда ещё?

— Ник, пожалуйста, — взмолилась я. Видеть его в таком состоянии в близи совсем дико, я прекрасно помню ощущения беспричинного ужаса, которые он способен вызывать. — Стой…

Очевидно мои просьбы сейчас Николу не очень волновали. Точнее вообще не волновали, а глаза становились с каждой секундой все большим источником черноты.

— Боишься меня? — спросил он, раздувая ноздри. Кажется, из них сейчас тоже засочился чёрный дым.

— Боюсь… — призналась я.

Ник скривился, будто мой ответ причинил ему боль.

— Ты не должна бояться, ясно? — потребовал он.

В свете происходящего это прозвучало нелепо. Но, судя по всему, он действительно верит и считает, что с помощью ритуала сможет сделать из нас… Кого? Пару?

Он окончательно рехнулся…

— Ясно? Я тебя спрашиваю, — повторил Никола с напором, и мне пришлось быстро закивать.

— Вот так, — немного успокоился Ник и снова подошёл к окну.

Очевидно, его помощник и наставник опаздывал и это злило Николу.

Прошло еще не меньше получаса прежде, чем он довольно произнес:

— Идет.

Для меня это прозвучало как облегчение и приговор одновременно: с одной стороны, лежать здесь одной, в компании Ника просто кошмарное испытание, и связанные руки сильно затекли. С другой — то, что ждет меня дальше, совсем не радует.

Ник с какой-то перевозбужденной резвостью подбежал к двери, я слышала, как приближаются шаги. Они отдавались в ушах, голове, даже во внутренних органах. Наверное, так приближается судьба.

Когда они достигли порога, я напряглась настолько, что зазвенели барабанные перепонки. Сейчас самое время исчезнуть, заставить мои атомы разбежаться подальше и сбежать из этого жуткого места. Но, как я ни пыталась расслабиться и сконцентрироваться — ничего не выходило. Виной всему зелье на веревках.

Но когда дверь распахнулась, я буквально застыла. Ожидала увидеть, кого угодно, в основном профессора Глома, но это…

— Нолан?!

Сперва решила, что он обо всем узнал и пришел меня спасти. Но, когда Никола стал перед ним расшаркиваться, предлагать воды, стул, от которого Нолан отказался, на меня опустилась страшная реальность.

— Здравствуйте, мисс Хор, — с улыбкой, будто ничего не происходит, произнес Нолан. — Как себя чувствуете?

В голове не укладывалось — почему он?! Что я такого сделала сопровождающему, что он согласился помочь этому придурку?! Как я сразу не догадалась, что Нолан здесь замешан! Иначе откуда бы Ник взял волшебную пыльцу.

Горло перехватило от несправедливости, я только и смогла выдавить:

— За что?

Нолан прошелся по комнате, как инспектор, и сказал, не глядя на меня:

— Не «за что», а для чего.

Для чего, я и без его пояснений знала. Но все равно не могла поверить, что это тот самый Нолан Ридсби, с которым я болтала обо всем на свете, которому доверяла, у которого спрашивала советов и пила ведьмину землянику.

Пока я собирала по частям мысли и пыталась осознать предательство сопровождающего, он сказал:

— Поднимай её, сейчас самое время.

Ник привел меня в вертикальное положение, я даже не сопротивлялась — какой смысл, если все равно шансов освободиться нет. Из дома, который действительно оказался заброшенной в лесу избушкой, мы вышли втроем, и меня повели по узкой тропинке мимо деревьев.

Страх притупился, вместо него осталось обреченное смирение. На что я надеялась, чего хотела? Счастливого конца, как в сказках? Для таких, как я, они, по всей видимости, не предусмотрены. И мое будущее определяют эти двое, один из которых чокнулся, а второй — предатель.