Этот «универсальный» аллегорический персонаж тяготеет, как видно по всем трем памятникам, к тому, чтобы заполнить любую по конфигурации периферийную зону, неизбежно возникающую в сложных геометрических композициях XII века.

Самым ранним примером использования концентрической схемы для изображения Сотворения мира исследователи единодушно называют уже упоминавшийся выше ковер из Жироны (ок. 1097 г.[497]; илл. 40, с. 236). Мануэль Кастинейрас возводит эту схему к каролингскому «Компутусу», скопированному в Риполльском скриптории (Vat. Lat. 123) при аббате Олибе[498]. Благословляющий Творец с кодексом здесь представлен в центре в коттоновской иконографии Logos Creator, в восьми полусегментах по сторонам от него — сцены Творения и Адам, нарекающий животных. В трех традиционных «коттоновских» случаях — Первом, Втором и Четвертом днях — представлены медальоны, в остальных «пейзаж» заполняет весь полусегмент. Однако говорить о точном следовании коттоновским «пейзажам» здесь трудно. Мы уже упоминали выше, что первая сцена жиронского ковра — Тьма над Бездной и Отделение Света от Тьмы — представляет голубя Святого Духа в медальоне, повторяющем коттоновскую сцену. Свет и тьма представлены в виде двух ангелов в малых полусегментах по сторонам от медальона с голубем и снабжены надписями: Lux и Tenebrae erant super faciem abyssi. Зальтен включает это изображение в перечень «ангелологических» Первых дней, связанных с теорией сотворения ангелов одновременно со Светом[499]. Скорее по аналогии с описанной во второй части аберрацией ангела Первого дня и персонификации Света во фресках Матеры здесь фигуры ангелов-Дней «коттоновского типа», очевидно, заменили персонификации Света и Тьмы Октатевхов и «римского типа» на более понятный вариант. В пользу этого обстоятельства говорит наличие у каждого из них в руках факела — атрибута Света в Октатевхах.

Ковер из Жироны, Верденский гомилиарий и целый ряд других композиций, использующих концентрические схемы, обладают изначальной иконографической комплексностью. На квадратное поле c персонификациями ветров по краям, организованное как карта мира в трактате Косьмы Индикоплова «О христианской топографии» и пришедшее в некоторые из иллюстраций Октатевхов (Ser., f. 32v, Sm. f. 7r; илл. 38, с. 218, 219), накладывается здесь концентрический медальон из трактата Исидора Севильского[500]. Напомним, что сегментированный медальон восходит к исидоровской «розе ветров»[501], а медальон, разделенный на три части, — к его же карте мира, состоящей из трех континентов[502]. Медальон земли, наложенный на прямоугольник, известен наряду с прямоугольником с персонификациями ветров по сторонам, происходящим из «Христианской топографии». Оба этих типа встречаются в Октатевхах (ср.: Vat. 747 f. 17r; илл. 37, с. 217; и Ser., f. 32v и Sm., f. 7r).

Итак, на связь с Октатевхами и трактатом Косьмы Индикоплова в ковре из Жироны и Верденском гомилиарии указывает само поле изображения с четырьмя ветрами по углам (в ковре из Жироны четыре ветра получили еще и бурдюки, напоминающие сосуды, — атрибуты персонификаций райских рек в коттоновской традиции). Связь с астрономическим рядом обеспечена в первом памятнике календарным циклом из трудов по месяцам, во втором — персонификациями времен года и Светом и Тьмой, явно восходящими к Году и Дню Сакраментария из Фульды.

51. Сотворение мира и космографическая композиция. Книга Хора из Цвифальтена (Штутгарт, Вюртембергская библиотека, Cod. hist. 2, f. 17r–17v), 1138–1140 гг.

Попадание исидоровского трехчастного медальона мира в разные варианты схем Творения известно еще по описанным в предыдущей части памятникам Италии XII века. Во второй части мы рассмотрели сходство изображения суши во Втором дне Творения в Библии из Перуджи и мозаиках Палатинской капеллы. Возможность совмещения иконографии «римского типа» с трехчастным медальоном Творения подтверждается его появлением и за Альпами во второй половине XII века в инициале IN, открывающем маасского происхождения рукопись «Иудейских древностей» Иосифа Флавия (Шантильи, музей Конде, MS 744, f. 3r; 118).

Позднее в заальпийских памятниках концентрические схемы обогащаются присутствием календарно-зодиакального ряда, восходящего к позднеантичным римским мозаикам и дополненного в каролингский период изображениями сезонных трудов. Этот ряд мы видели изображенным по периметру ковра из Жироны[503]. Так, подобные жиронским труды по месяцам и персонификации времен года занимают внешний круг в концентрической космографической композиции книги Хора из Цвифальтена 1138–1140 годов (Штутгарт, Вюртембергская библиотека, Cod. hist. 2, f. 17v, 1138 г.; илл. 51), где в центре восседает персонификация Года, по четырем сторонам от окружности — ветры, времена года, времена дня. На парной к «космографическому листу» миниатюре f. 17r представлен сходный с жиронским цикл Творения, где в центре — восседающий на троне Творец, по сторонам — два ряда медальонов и полумедальонов, во внутреннем ряде — пейзажи Творения, во внешнем — изображения ангельского воинства и падших ангелов. Эта пара полностью показывает торжество к середине XII века в иконографии Творения космической схемы над географической: все шесть «пейзажей» прочно вошли в медальоны космической схемы.