— Да, чтобы работать в фирме, которая прогорела. Еепризнание заставило падре Грегорио взглянуть на нее еще более гневно.

— Тогда вы понимаете, что Рамон вернулся, чтобы все начатьсначала, с нуля?

Кэти кивнула, чувствуя, что вот-вот должен упасть топорпалача, но не была уверена, с какой стороны это произойдет.

— Вы имеете хотя бы какое-нибудь представление, senorita, отом, сколько человек должен иметь силы и мужества, чтобы вернуться на родину непобедителем, а проигравшим? Вы осознаете, что происходило с этим гордымчеловеком, когда он думал о том, что ему предстоит встретиться с теми, ктоверил, что он оставил их, чтобы добиться успеха, а теперь поймут, что оноказался неудачником?

— Не думаю, что Рамон чувствует себя потерпевшим поражениеили опозоренным, — запротестовала Кэти. Падре Грегорио ударил кулаком по столу:

— Да, он не был опозоренным, но станет таким благодаря вам!Теперь благодаря вам каждый в этой деревне скажет, что его богатая novia изСоединенных Штатов платила даже за полотенца, чтобы он смог вытереть руки!

— Никто не знает, что я платила за половину всего! —взорвалась Кэти. — За исключением вас и… никого, — быстро исправилась она,выгораживая Габриэлу.

— Никто, кроме вас и меня, — жестоко передразнил он. — ИГабриэлы Аварес, конечно. И половины деревни, которая в эту минуту сплетничаетоб этом с другой! Я ясно выразился?

Кэти несчастно кивнула.

— Габриэла, очевидно, скрыла это от Эдуарде, иначе бы он самрассказал Рамону. Вы заставляете ее ради своих целей обманывать собственногомужа!

Кэти, охваченная ужасом, смотрела, как он пытается овладетьсобой.

— Сеньорита Конелли, была ли у вас хотя бы какая-нибудьнадежда, что Рамон не будет возражать против того, что вы делаете?

Больше всего на свете Кэти хотела ухватиться за этооправдание, но гордость помешала ей.

— Нет, я говорила Рамону, что хочу оплатить часть стоимостивещей, но он… ему не понравилась эта идея. — Она увидела, как сузились глазасвященника. — Ну, хорошо, он был непреклонен, он был против этого.

— Итак, — холодно произнес он, — Рамон сказал вам, чтобы выэтого не делали, но тем не менее вы это сделали, только хитро, не так ли? Вы неповиновались ему.

Кэти вышла из себя:

— Не применяйте ко мне слова «повиноваться», падре. Я недрессированная собака. И я хотела бы вам напомнить, что использовала своиденьги для Рамона. И это вызвано, как мне кажется, желанием сотворить благо длянего. А это вряд ли можно назвать преступлением!

— Благотворительность! — в ярости закричал он. — Это Рамондля вас объект для благотворительности?

— Нет! Конечно, нет! — Глаза Кэти стали огромными отподлинного ужаса.

— Вы расходуете вдвое больше того, что он может себепозволить. Неужели вы настолько избалованы, что вам необходимо иметь все, чтовы хотите, тотчас же, в эту минуту?

Кэти подумала, что по сравнению с этим разговором испанскаяинквизиция была, должно быть, просто перебранкой. Она не могла избежатьвопроса, но, конечно же, не могла объяснить, что платила за половину всего, чтопокупала, чтобы не быть обязанной стать женой Рамона.

— Я жду ответа.

— И я хотела бы вам, его дать, — несчастно сказала она. —Только не могу. Я делала это совсем по другим причинам, не по тем, которые выпредполагаете. Это слишком тяжело объяснить.

— И так же тяжело понять. По правде говоря, senorita, ясовсем не понимаю вас. Габриэла — ваша подруга, но вы без колебания вовлекли еев ваше предательство. Вы живете под крышей Эдуарде, но тем не менее вы неиспытываете угрызений совести, платя ему за гостеприимство тем, что заставляетеего жену обманывать мужа. Вы хотите стать женой Рамона, но тем не менее вы неповинуетесь ему, обманываете и позорите его. Как вы можете так поступать стеми, кого вы любите?

Кровь отхлынула от щек Кэти, и падре Грегорио, заметиввыражение ее лица, покачал головой в бессилии. Когда он заговорил опять, егоголос звучал напряженно, но стал мягче:

— Senorita, несмотря ни на что, я не могу поверить, что вынастолько эгоистичны или бессердечны. У вас должна быть какая-то причина, чтобыделать то, что вы делаете. Прошу вас, объясните мне так, чтобы я смог понять.

Кэти, безмолвная от горя, смогла только лишь взглянуть нанего.

— Скажите мне! — почти попросил он. — Скажите мне, что вылюбите Рамона, что вы не осознавали, что по деревне могут пойти слухи, и яповерю этому. И даже помогу вам объяснить это Рамону. Просто скажите это, и мызакончим приготовления к вашей свадьбе прямо сейчас.

У Кэти болезненно сжалось все внутри, но ее бледное лицобыло спокойным.

— Я не обязана давать вам какие-либо объяснения, падре. Итем более я не собираюсь обсуждать с вами свои чувства к Рамону.

Его густые брови сошлись на переносице, и падре грозноуставился на нее. Откинувшись на стуле, он долго смотрел на Кэти:

— Вы не будете говорить о своих чувствах к Рамону, потомучто у вас нет к нему никаких чувств… Не так ли?

— Я этого не говорила! — не согласилась Кэти, но судорожноедвижение ее рук на коленях выдало ее внутреннее беспокойство.

— Вы можете сказать, что любите его? Кэти чувствовала, чтоее разрывает на части сильными эмоциями, которые она не могла ни понять, никонтролировать. Она попыталась выговорить слова, которых от нее ждали… На немогла. Все, что Кэти могла, — это смотреть на грозного священника в холодноммолчании.

У падре Грегорио поникли плечи. Когда он заговорил, ужасноеотчаяние в его голосе заставило Кэти почувствовать, что она вот-вотразрыдается.

— Понятно, — тихо сказал он. — Если вы испытываете такиечувства, какой же женой вы сможете стать для Рамона?

— Хорошей! — с вызовом прошептала Кэти. Казалось, что ееответ оглушил его. Он взглянул на Кэти снова, как будто действительно пыталсяее понять. Его взгляд коснулся ее бледного лица, исследовал голубые глаза и обнаружилна самой глубине что-то, из-за чего его голос стал неожиданно нежным.

— Хорошо, — мягко произнес он. — Я принимаю это. Этоудивительное сообщение произвело такой же удивительный эффект на Кэти, котораявнезапно начала дрожать с головы до пят от необъяснимого сочетания освобожденияи тревоги.

— Если вы мне скажете, что готовы выполнить свои обязанностив качестве жены Рамона, я поверю вам. Вы готовы ставить его потребности вышесвоих собственных, почитать и уважать его…