Но если то, что она испытывала к нему, было лишь сильнымфизическим влечением, если это была единственная причина, по которой она хотелавыйти за него, тогда удовлетворение этого желания до свадьбы освободило бы ееот силы, которая тянула ее к алтарю. А он не хотел рисковать. «Не хотел», —подумал он горько. В течение девяти дней он умышленно возбуждал ее страсть долихорадочного, томительного нетерпения и останавливался, не давая ейосвобождения. Он намеренно разжигал ее сексуальный аппетит, не утоляя ее голода.Для этого ей придется сначала стать его женой.

Временами Рамон стыдился себя. Кэти доверяла ему, а ониспользовал ее желание как орудие, чтобы заставить ее стать его женой. Нооружие оказалось обоюдоострым, потому что и он подвергал себя физическим мукам,когда целовал и ласкал ее и оба они загорались яростной страстью, а затемотступал от нее. Каждый раз, когда он удерживал ее, это было для него страшныммучением, так как он знал, что она любима, разгорячена и желает отдаться, новсе же не брал ее.

«Какой же я мужчина, если подвергаю ее такому унизительномусексуальному мучению?»— виновато задумался Рамон и с горечью сам же ответил наэтот вопрос: он был мужчиной, который глубоко любил женщину, по-видимому, неразделявшую его чувств. Он резко возразил себе, что Кэти любит его! Ончувствовал это по ее поцелуям. Ей-богу, еще до свадьбы она согласится с этим!Он заставит ее произнести эти слова.

А если она не скажет?

Рамон, закрыв глаза, сделал глубокий, неровный вдох. Тогдаему придется ее отпустить. Его гордость и самоуважение никогда не позволят емужить с ней, любя ее так сильно, но зная при этом, что она не любит его. Он непереживет стыда или боли, какую приносит любовь без взаимности.

Кэти прижалась к нему, пробуждая его от мрачных размышлений.

— Пора уходить, — сказал он, с неохотой приподнимаясь. —Габриэла и Эдуарде ждут нас к ужину. Они, наверное, гадают, куда это мыподевались.

Кэти невесело улыбнулась, надевая блузку и приглаживаяруками растрепанные волосы.

— Габриэла знает, где мы. А Эдуарде, разумеется,предположит, что я утащила тебя куда-нибудь, пытаясь соблазнить.

Рамон посмотрел на нее с внезапным весельем:

— Эдуарде беспокоится совсем не о том, что ты можешь украстьмою невинность, Кэти. Я потерял ее много лет назад, в ту же ночь, если неошибаюсь, что и он.

Прелестный подбородок Кэти приподнялся с благовоспитаннымбезразличием, но ее голос зазвенел от ревности, что доставило удовольствиеРамону, который ожидал именно такой реакции.

— И сколько тебе было лет?

— А вот это тебя не касается, — рассмеялся он.

— Еще раз большое спасибо, — весело воскликнула Кэти. Этобыло два дня спустя.

Она стерла грязное пятно со щеки, помахала на прощаниеРафаэлю, его жене и сыновьям, которые помогали ей убираться, расставлять мебельи вешать занавески — словом, придавать дому жилой вид. Она смотрела, как старыйгрузовик Рафаэля с грохотом поехал вниз по дороге, а затем повернулась кГабриэле, которая утомленно раскачивалась в кресле.

Они работали с восхода, а сейчас уже приближался вечер.

— Как ты думаешь, Рамон удивится? — спросила Кэти. На еелице застыло выражение того счастливого изнеможения, которое она заметила и уГабриэлы.

— Будет ли он удивлен? — повторила Габриэла, и ее темныеглаза вспыхнули от веселья. — Два дня назад здесь работали рабочие и дом былпустым. Вечером, когда Рамон увидит, что мебель стоит на месте, кровать собранаи даже свечи и льняные скатерти украшают кухонный стол, он просто не поверитсвоим глазам!

— Надеюсь, что ты права, — с оттенком гордости сказала Кэти.— Я говорила ему, что этот дом сможет стать прелестным, но он мне не верил.

— Прелестным? — Габриэла, тряхнув головой и забрав сумочку,направилась к двери. — Он потрясающий! Кэти, у тебя просто талант декоратора!

Глядя на нее, Кэти вспомнила о тех бесчисленных милях,которые они проехали вместе, о бесконечных покупках, которые они сделали, обутомительных часах, проведенных в поисках этих вещей. Несмотря ни на что,Габриэла оставалась бодрой и готовой поддержать ее в трудную минуту.

— Габи, — мягко сказала Кэти, захваченная волной любви ипризнательности, — а у тебя великий талант — талант быть другом.

Улыбка осветила лицо Габриэлы.

— Странно, не так ли, это сходство между нами? Мы знакомыкаких-то одиннадцать дней, а ты мне как сестра.

Две женщины застенчиво улыбнулись друг другу. В конце дняони распили бутылку вина, чтобы снять усталость.

Теперь им было легко сказать то, что они чувствовали, но очем молчали. Габриэла ушла домой.

Кэти подняла бокал и допила последний глоточек, взглянула нанаручные часы: было уже пять часов. Вчера она настояла, и Рамон пообещал зайтисюда прямо после работы. Это означало, что он мог появиться в любую минуту. Онапрошла на кухню, вымыла оба бокала и поставила их на новую белую стойку, чтобыони высохли к приходу Рамона.

Она открыла буфет и достала другую бутылку красного вина иштопор. Вообще-то она уже достаточно выпила. «Даже немного больше, чемдостаточно», — усмехнулась Кэти. Она чувствовала себя слегка навеселе. Нозавершение ремонта дома может послужить хорошим поводом для торжества.

Она обвела гордым взглядом кухню. Стены над деревяннойпанелью были оклеены зелено-белыми обоями. На одной стене красовалась коллекциясоломенных корзинок всех размеров и форм, которую Кэти приобрела за полцены посравнению с ценой в Штатах. Все шкафы были заново выкрашены белой краской, совставкой из обоев, что очень гармонировало с цветом стен.

Она вышла из кухни и прошлась по комнатам. В спальне оназадержалась, чтобы, хотя в этом не было необходимости, расправить на постелиодеяло ручной работы. Оно было расшито большими квадратами, каждый из которыхбыл новой расцветки, но подходил при этом к основным цветам — золотистому,белому и коричневому. Золотистые занавески на широких окнах служили хорошимдополнением к темному дубовому туалетному столику, передней спинке кровати игустому золотистому ковру, который лежал на отполированном дубовом полу. Кэтирасправила складки на занавесках так, чтобы они изящно обрамляли окна. «Спальня— просто отличная», — решила она. И мужская.

Кэти отогнала прочь непрошеную мысль и медленно перешла вгостиную. Она потратила почти три тысячи долларов из своих денег, но они былипотрачены не зря, гордо подумала она. Она поставила два кресла, обитых кремовойтканью, напротив дивана рыжеватого цвета с широкими валиками и высокой спинкой.Между ними на полу лежал темный ковер. Наибольшим расточительством для нееоказалась покупка инкрустированного кофейного столика с медной отделкой. Нокогда она увидела его, то не смогла устоять. Еще ей понравился комплект изстола с лампой и двух стульев. Или все-таки антикварная медная лампа была самойдорогой ее покупкой? Кэти не смогла вспомнить этого, да это и не имело никакогозначения. Комната с гардинами кремового цвета на высоких окнах была богатой иуютной.