— ..и не надо будет ничего делать, — закончила Кэти стусклой улыбкой. — Потому что ты считаешь, что место женщины дома.

Рамон прищурился:

— Несколько минут назад ты сказала, что могла бы быть оченьсчастлива в скромном доме. Почему же ты не будешь счастлива, когда у тебя будетвсе?

Кэти встала с его колен и подошла к окну. Она чувствовала насебе взгляд Рамона, когда, отодвинув занавески, смотрела в темноту, размышляя,как бы это попроще ему объяснить.

— Я сказала, что могла бы быть счастлива здесь, — спокойнопроизнесла она, — потому что чувствовала бы себя нужной и полезной. Я хочучувствовать себя нужной и полезной, но ты не разрешишь мне.

Она услышала, что Рамон встал и подошел к ней, и в ее голосепоявилась решительность.

— Ты собираешься восстанавливать «Гальварра интернэшнл», амоя квалификация — подбор кадров и работа с персоналом. Я хорошо разбираюсь втом, кого и как принимать на работу, хорошо знакома со шкалой заработной платы,с государственными постановлениями и с процедурой увольнения. Я могла бы помочьтебе, но ты не разрешишь. — Он обнял ее за плечи, но Кэти отказаласьповернуться, продолжив свою речь:

— Я знаю, что ты думаешь о женщинах, которые работают вне дома,ты давно объяснил мне это. Ты сказал, что если женщина работает, то онапоказывает всему миру, что ее муж недостаточно обеспечивает ее. Ты сказал, чтоэто ранит его гордость и…

Рамон сжал ее в объятиях.

— Повернись и посмотри на меня, — нежно прервал он ее.

Кэти повернулась, уверенная, что он попытается заставить еезамолчать с помощью поцелуя. Вместо этого он посмотрел на нее с тихойсерьезностью.

— Кэти, мужчина всегда очень чувствителен, когда делокасается его гордости. Особенно когда он знает, что его любовью можно было быгордиться. — Ему нелегко было говорить, но он продолжал:

— Указывая женщине, где находится ее место, мужчина пытаетсязаставить ее не искать большего. Мне было стыдно, что я немногое могу тебепредложить, но я верил, что сделаю тебя счастливой и здесь, когда ты будешьпросто моей женой. Я пытался убедить тебя в твоем бесправии, потому что этобыло единственное будущее, которое нас ожидало. Я был бы горд и счастлив, еслибы ты теперь работала со мной.

Он резко повернул голову, и Кэти проследила за его взглядом.Маленький огонек медленно двигался вверх по холму, в сторону дома. Эдуарде сфонарем шел спасать Кэти.

Она взглянула на Рамона, но тот, вместо того чтобыразгневаться на неуместное появление друга, лишь задумчиво хмыкнул.

— О чем ты думаешь? — ласково спросила она. Рамон посмотрелна нее, и его глаза потемнели от любви.

— Я решаю, что подарить тебе в качестве свадебного подарка…

«Ты — мой свадебный подарок», — подумала она со страстнойнежностью.

— А какой у меня выбор? — лукаво спросила она.

— Или ребенок, или «феррари», — ответил он, ухмыльнувшись, иобнял ее. — Как-то ты сказала, что только «феррари» сможет сделать твою жизнь«совершенно счастливой».

— Я бы предпочла ребенка, — рассмеялась Кэти. Рамон тожерассмеялся, но ему хотелось дать ей и то и другое.

В солнечное июньское воскресенье Екатерина Елизавета Конеллимедленно шла по проходу величественной старой испанской церкви мимо улыбающихсяжителей деревни, чтобы с готовностью и гордо встретиться со своей судьбой.

Церковь была освещена разноцветными лучами, льющимися сквозьвитражи. Кэти вложила свою руку в руку высокого темноволосого красивогомужчины, который ожидал ее около алтаря рядом с торжественно-серьезнымсвященником со смеющимися голубыми глазами, и стала Кэтрин де Гальварра.

Рамон взглянул на прекрасную женщину рядом с собой, еесверкающие волосы были украшены цветами. Он слушал, как она произносит брачныеклятвы, а в его голове проносились воспоминания.

…Кэти, мрачно красивая и потрясающе равнодушная в барегостиницы, где они познакомились три недели назад…

…Кэти, протягивающая ему пятидолларовую банкноту:

— Возьмите, Рамон, пожалуйста. Уверена, что вы сможете ихпотратить.

…Кэти, ее глаза, сияющие от смеха во время пикника, когдаона обвинила его в том, что он — восточный тиран:

— Может быть, тебе странно это слышать, но не все женщинырождаются с горячим желанием резать лук и тереть сыр.

…Кэти, танцующая в его объятиях на вечеринке в бассейне, наее губах страстный поцелуй. У нее потемнели глаза, и она смущена:

— Мне кажется, что я очень напугана.

И вот Кэти стоит рядом с ним перед алтарем. Кэти,повернувшая к нему свое лицо:

— Я, Екатерина, беру тебя в законные мужья… Рамон посмотрелна нее и затрепетал от восторга, обжегшего его тело.

Он знал, что будет помнить ее сияющее лицо до конца своейжизни, ее чуть дрожащий голос навсегда сохранится в его сердце.

Эта картина стояла перед его глазами, когда Кэти вошла вспальню. Ее нагое тело купалось в лунном сиянии, льющемся в окна.

Страсть пронзила его, когда ее руки притянули его к себе, ион накрыл ее тело своим. Нежность и благодарность заполнили его, когда онаприняла его в свое пылающее естество.

Их тела двигались в едином зачарованном любовном ритме, покаКэти не закричала в экстазе. Тогда, сжимая ее в своих объятиях и шепча ее имя,Рамон отдал ей залог новой жизни — бессмертный дар любви, отраженный вгрядущем.