Йонас представил, как без корсета остается сама Рута. Тугая ткань раскрывается и освобождает…

– Йонас, ты оглох?

– Что? – Он проморгался. На него осуждающе смотрели две пары глаз.

– Я сказала: выйди и подожди снаружи. Даже принцам не позволено подглядывать.

Йонас покорно вышел и прижался спиной к холодной стене. Время тянулось медленно. Он разглядывал картины и прикидывал, как хорошо в одной из рам смотрелся бы его портрет. Спаситель принцессы, тот, кто раскрыл гнусный замысел короля. А рядом с ним, лучше всего – у него на коленях, – Рута в красивом платье с глубоким декольте.

Олененок наверняка разрешила бы им остаться жить в замке, и тогда они стали бы большой семьей. А позже, быть может, взяли на воспитание еще одного ребенка. Йонас знал много сирот, и никто из них не отказался бы обрести дом и родителей.

– Думаешь, как славно ты смотрелся бы на одном из портретов?

– Только вместе с… – Он обернулся и прикусил язык.

Платье, которое свободно струилось на Олененке, изящно подчеркивало каждый изгиб фигуры Руты. Перья прикрывали грудь и руки, но плавный изгиб талии, переходящий в крутые бедра, не позволял оторвать глаз. Крупная шляпка с длинной вуалью и маска полностью скрывали лицо и волосы.

Рута прокашлялась.

– Прекрати меня разглядывать. Знал бы ты, какое оно тесное.

– Может, дело в том, что ты широковата для юной девицы?

– Еще одно слово – и в платье полезешь сам.

Она недовольно хмыкнула и поправила юбку.

– Что мы будем делать с Олененком? Она ведь тоже собирается на бал, – поспешил сменить тему Йонас.

– Я попросила ее подождать немного. Сказала, что мы зайдем за ней, когда все соберутся и начнется самое интересное. Не знаю, послушается ли она, но другого выхода нет. Я не могла сказать ей правду.

– Я бы тоже не смог. Ты поступила правильно. А теперь, ваше высочество, позволите проводить вас на бал? – Он поклонился и протянул руку.

– Не забудьте надеть маску, посол Котляндии.

– Вообще-то Антарии. Я уважаемый человек и пришел к вам с деловым предложением.

– Боюсь, вам не удастся очаровать меня. Мне больше по душе кролики.

Рута позволила взять себя под локоть и плавно пошла вперед. В ее походке было столько стати и грации, что Йонас никогда не усомнился бы: перед ним принцесса. Ее выдавала лишь едва заметная дрожь.

Йонас крепче прижимал ее к себе. Он был готов защитить ее от любой угрозы, пусть даже все короли со старых портретов ожили бы и обнажили свои мечи.

Они вышли к большому коридору, устланному ковром. К бальному залу медленно шествовали гости. Легкая музыка и ненавязчивый гомон голосов сплетались со звоном кубков и смехом.

– Все будет хорошо, Рута, – уверенно прошептал он.

– Я тебе верю. – Она кивнула. – Я пойду первой. Наверное, тебе лучше держаться на расстоянии, чтобы заметить опасность первым. Я чувствую себя очень неуверенно, когда вокруг так много людей и голосов. Теряюсь и не могу разобрать ни слова.

Рута попыталась освободить руку, но Йонас задержал ее. Он понимал: лесничая права. Знал: они делают это ради Олененка. Почти был уверен в успехе. Но все его нутро противилось тому, что нужно отпустить Руту. Словно вместе с этим на них обрушилось бы небо и все потеряло смысл.

– Йонас, – мягко попросила она.

Он расслабил руку и сжал кулаки. Вдалеке послышался удар грома.

Бальный зал светился от блеска украшений и расшитых золотыми и серебряными нитками нарядов. После сумрака коридоров тысячи свечей на стенах и огромная люстра заставляли жмуриться, и Йонас едва не потерял Руту из виду.

Шорох юбок и тихий шепот сливались в единый шум, разрываемый лишь громкими нотами музыки и грозовыми раскатами. У Йонаса кружилась голова. Он слишком привык к жизни в лесу и теперь чувствовал, как душно и тесно может быть в стенах, даже если это стены замка.

Когда объявили первый танец, Йонас не успел добраться до Руты. Господин в золотистом наряде с крупными перьями на голове увлек ее за собой в центр зала. От обиды Йонас впился ногтями в кожу и отступил к столам с угощениями.

Смех и голоса сменились на четкие, ритмичные постукивания каблуков об пол. Танцующие кружились, плавно поднимая руки и слегка подпрыгивая. Партнер Руты скакал вокруг нее, словно крупный петух, и Йонас лично хотел сварить из него суп.

Музыка становилась все быстрее, как и движения танцующих. Йонас вздохнул с облегчением. На финальной – самой громкой ноте – это он знал точно, танец резко обрывался. Партнеры кланялись друг другу и расходились.

Йонас взял кубок для Руты. Прыгун наверняка утомил ее. Незаметно для себя он начал постукивать носком сапога по полу. Слишком уж завораживающе звучала мелодия.

Аккуратно, чтобы не разлить содержимое и не споткнуться об одну из пышных юбок, Йонас пошел к Руте. Гости завершали последний круг под громкий удар барабана и звук трубы. Йонас увернулся, когда мимо прошла пышная дама, и застыл от пронизывающе громкого треска.

Сердце замерло, пропустив удар. Желудок скрутило, и тело пронзил холод. Испуганный гул сменился тяжелым звоном. Йонас выронил кубки и поднял голову.

Там, где еще мгновение назад кружилась Рута, лежала разбитая люстра.

После звона и скрежета тишина оглушала. Словно вместе с музыкантами остановилась жизнь и теперь лишь робко поглядывала на происходящее сквозь поднимающийся дым. Гулко ударил гром, и зал вздрогнул от пронзительного крика:

– Пожар!

Йонас не мог пошевелиться. Ему казалось, что все вокруг – дурной сон. Стоит лишь крепче зажмуриться, и это развеется. Он снова проснется на мягкой траве в лесной глуши и будет думать, как вернуть доверие Руты.

Рута! Стоило подумать о ней, как он пришел в себя, ринулся вперед, но дорогу ему преградил один из стражников. Из дыма и смрада, поднявшегося от потушенных свеч, вышел король.

Йонас видел его и прежде на городском празднике, но человек, стоявший перед ним сейчас, совсем не походил на здорового статного мужчину. Его плечи подрагивали, а лицо выглядело бледным, словно стены замка.

Он поднял руку, требуя тишины и внимания. Гости, суетливо переговаривавшиеся и спешно покидающие бальный зал, покорно замерли. Король выждал полной тишины.

– Этот день должен был стать одним из самых светлых в истории королевства. После стольких лет тщетных поисков, когда мы почти потеряли надежду, дочь моего брата и законная наследница наконец была найдена. Сегодня я хотел представить ее всем вам. Но теперь нам придется опустить флаги и сменить улыбки на скорбь. Я хотел бы при всех вас попросить прощения у моего погибшего брата. Однажды я не сумел защитить его, а теперь не спас и дочь. – Он замолчал и прикрыл глаза, словно не мог вымолвить ни слова от подступивших слез.