– Ах, простите, забыла, с кем имею дело, герцог. Но вы очень великодушны, раз не брезгуете беседовать с простой лесничей.

– Я бы обиделся, но ты слишком красивая. Почему ты прежде не носила платья? Впрочем, теперь можно будет наверстать упущенное.

Рута хотела ответить ему, но в этот миг все обернулись к большой лестнице, ведущей в зал. Музыка зазвучала громче и торжественней. В блеске свечей появилась Олененок. Сердце забилось чаще, и Рута крепко сжала руку Йонаса.

Элине шла медленно и величаво. Длинное бежевое платье со шлейфом водопадом струилось за ней по ступеням. Она держала подбородок приподнятым, и все движения казались плавными и выверенными. Она выглядела настоящей королевой.

На глазах выступили слезы, и Рута незаметно смахнула их. Олененок, ее девочка, так быстро и незаметно стала совсем взрослой. Гости приветствовали свою принцессу, а она сдержанно улыбалась им.

Теперь трудно было представить, что когда-то она готова была едва ли не голышом носиться по лесу и творить шалости на каждом углу.

– Она стала совсем взрослой, – с легкой горечью произнесла Рута.

– Не совсем. – Йонас улыбнулся. – Но она неплохо притворяется.

Олененок поприветствовала гостей и поспешила подойти ближе.

– Эти туфли такие тесные, не понимаю, как можно танцевать в них весь вечер! – Она наигранно устало выдохнула. – Но я кое-что придумала. – Элине хитро прищурилась и приподняла подол платья, под которым сверкнули носы сапог. – В них можно и не такое вытворять.

– А я говорил. – Йонас подмигнул.

Рута ласково заправила непослушный локон из прически Олененка.

– Ты такое солнце.

– Нет, я Олененок. Не хочу другое прозвище. А еще я обещала танец принцу Антарии, и мне пора бежать. – Она кокетливо поклонилась и, улыбаясь гостям, прошла вперед.

Рута смотрела ей вслед. Теплое уютное чувство растекалось у нее внутри. Все выглядело таким правильным.

– А ты не потанцуешь со мной? – Йонас протянул руку.

– Как же я могу отказать герцогу.

Йонас фыркнул и обхватил ее талию. Его рука крепко сжимала ее ладонь. Он вел мягко, но уверенно. Музыка обволакивала и увлекала за собой. Рута не чувствовала страха или неудобства, внутреннее ощущение подсказывало, что Йонас не будет слишком резким и случайно не наступит на ногу.

Он знал ее как никто другой. Каждый мелкий шрам и синяк. Каждую отчаянную мысль и страх никогда больше не стать прежней. Йонас знал и принимал.

Рута прижалась к его груди. Пока звучала музыка, у них еще было время.

Она знала его не хуже и точно видела, как светятся его глаза, когда его приветствуют люди вокруг. Он чувствовал себя уверенно и выглядел таким счастливым. Словно наконец нашел то, что давно искал. Свое место.

– Знала бы ты, как я ревновал, когда тот петух украл у меня танец на балу. Готов был вызвать на петушиный бой, – признался Йонас, когда танец закончился.

– Надеюсь, ты не разочарован. Я совершенно не умею танцевать.

– Я научу тебя. Теперь у нас будет много времени. Олененок – та еще любительница праздников, за ней только и следи, чтобы всю казну не растратила. – Он шутливо пригрозил пальцем.

– Йонас, раз ты заговорил об этом… – Она опустила голову и глубоко вздохнула. – Нам нужно поговорить.

– О чем? – Улыбка на лице Йонаса сменилась настороженностью.

– Давай выйдем на балкон. Здесь душно.

Руте казалось, что признание дастся легко. Но сейчас, когда Йонас стоял так близко, сжимал ее ладонь и смотрел в глаза, она вновь теряла уверенность. Сердце, еще днем бившееся так ровно, затеяло свою игру.

Прохладный вечерний ветер играл в волосах и касался щек. Рута глубоко вздохнула и оперлась на перила. Из замка открывался вид на город, в домах зажигали свечи, где-то вдалеке играла музыка.

– Так о чем ты хотела мне сказать? – Йонас первый не выдержал напряженной тишины.

– Ночь будет чудесной. Тихой и звездной. В лесу в такие ночи поют соловьи. А если выйти из дома и пройтись до озера, то можно услышать кваканье лягушек. И озеро, словно большое зеркало, отражает небо. А если задуматься, то кажется, что границ и нет вовсе. Везде звезды, и ты – одна их них. И тишина такая, что можно услышать себя. То, в чем боишься признаться.

– Мне тоже нравится озеро ночью. И купаться голышом весело. Почему ты об этом вспомнила?

– Йонас. – Рута положила ладонь на его. – Я скучаю. По лесу и небу. По таким ночам и первым лучам солнца с утра. Жизнь в замке всегда была твоей мечтой, а мне здесь… тесно. Понимаешь?

Йонас нахмурился и поджал губы. Над бровью залегла складка.

– Ты не останешься, верно? – Он пронзительно посмотрел ей в глаза. Но в этом взгляде не было упрека или осуждения. Только глубокая печаль.

– Нет. Мой дом там, в лесу. И я хочу вернуться.

– А знаешь, я тебя понимаю. Я тоже долго искал свой дом и никогда бы не отказался от мечты. Мы с Олененком будем рады видеть тебя в гостях. И сами обязательно навестим. И не надейся, что сможешь отсидеться в тишине.

Руте хотелось верить, что Йонас прав и так будет лучше для всех. Но хоть он и старался говорить шутя, голос звучал слишком тоскливо.

– Я буду ждать. Каждую вторую среду месяца я пеку пироги.

Тишина оглушала. Звезды вдруг показались далекими и холодными.

– Наверное, нам стоит вернуться. Я собираюсь уйти на рассвете, и лучше лечь спать раньше.

– Да, ты права. Тебе стоит отдыхать больше. А я, наверное, потанцую еще немного. Да и Олененку я обещал быть рядом.

– Тогда нам пора… – Слово вертелось на языке, но произнести его оказалось не так просто. Рута вздохнула. – Прощаться.

Йонас замер, словно облитый холодной водой. А после подошел и крепко прижал Руту к себе. От него пахло терпким кедром и сосной, Рута подвинулась ближе и почувствовала, как он касается губами макушки.

– До свидания, Рута. Я был рад провести с тобой время.

– Спасибо, Йонас. Береги себя и Олененка.

Сердце сжималось внутри, словно его разрывали на части. И хотя Руте казалось, что все оно принадлежало ее дому, лесу и работе, теперь она точно знала, что одна его часть навсегда останется в замке.

С первыми рассветными лучами она вышла за ворота. Город медленно просыпался, слышались мычание и громкие голоса доярок. Рыбаки несли сети с ночной рыбалки. Продавцы открывали свои лавки.

Лес приветливо шелестел и встречал хозяйку сверкающей росой и пением птиц.

Рута возвращалась домой.

Рута тяжело вздохнула и отерла пот со лба. Солнце, начавшее припекать с самого утра, после полудня палило совсем безжалостно. Даже в тени деревьев раскаленный воздух не позволял вдохнуть полной грудью.