аббатства, которая издавна теснейшим образом была связана с историей английской короны, не в последнюю очередь потому, что здесь покоились великий нормандский король и законодатель Генрих I и его вторая жена и королева Аделиза Лувенская[275]. На повестке дня было несколько важных вопросов. Среди прочего лорды собирались обсудить введение новой спорной монетной системы, которая снизила бы стоимость английской валюты примерно на четверть, корона же солидно зарабатывала бы на чеканке монет. Но самой насущной проблемой была личная жизнь короля. Лорды съехались, чтобы поговорить о женитьбе Эдуарда.

Король был молод, энергичен и одинок. Множество людей живо интересовало, кого же он выберет себе в жены. Брак мог позволить заключить длительный союз с одним из государств по ту сторону пролива. После женитьбы у Эдуарда мог родиться сын и законный наследник, а в этом королевство нуждалось как никогда раньше. И вдобавок, женившись, король продемонстрировал бы подданным, что он взрослый мужчина, который серьезно относится к своим обязанностям, ведь, как писал один хронист, «люди удивлялись, что наш государь так долго живет без жены, и даже боялись, что он всю жизнь будет блюсти целомудрие»[276].

За каждой из возможных невест стояли разные пути развития политики на континенте. В 1461 году герцог Бургундии Филипп Добрый предложил Эдуарду взять в жены его племянницу, дочь герцога де Бурбона, — по всей видимости, красивую юную девушку — и в 1464 году намекнул, что предложение все еще в силе. У союза с Бургундией было много преимуществ, к тому же его благожелательно встретила бы торговая элита Лондона, которая так долго служила надежной опорой для йоркистов. Еще одно заманчивое предложение касалось Изабеллы, сестры и наследницы Генриха IV Бессильного, короля Кастилии. Английская корона и династия Плантагенетов были издавна — с XII века — связаны с Кастилией. Но Эдуард также мог обратить взор на север. В тяжелейший ранний период своего правления он раздумывал о браке с матерью и регентом шотландского короля Якова III Марией Гелдернской, которая, хоть и женщина, имела репутацию распутницы похлеще, чем сам Эдуард. Но в конце концов удалось достичь предварительного многообещающего соглашения с королем Франции Людовиком XI о том, что брак Эдуарда и принцессы из дома Валуа послужит основанием для англо-французского союза.

Тем, кто считал, что монарх к ним прислушивается, французский вариант казался наиболее привлекательным. Уорик и барон Венлок вели тайные переговоры с французской стороной по меньшей мере с весны 1464 года, а возможно, и с осени 1463-го. В сентябре 1464 года Уорик почувствовал, что почти добился для Эдуарда руки свояченицы короля Франции Боны Савойской. Самым очевидным плюсом брачного союза с Францией было то, что он погубил бы остатки ланкастерской оппозиции — без поддержки французов и союзников Маргарита Анжуйская и надеяться не могла возглавить наступление и вернуть на престол безвольного мужа. За этим браком стояли и возможные торговые выгоды, которые могли бы компенсировать коммерческие потери, вызванные уходом англичан из Бургундии. У Уорика была определенная личная репутация, которую он использовал при переговорах, упиваясь тем, что в европейских дворцах и кулуарах придворные считали, будто именно он стоит за английской короной и управляет действиями посаженного им на престол короля. На эту тему шутили послы и сановники, и один из них в письме Людовику XI написал, что у англичан есть «два правителя: господин Уорик и другой, чье имя я позабыл»[277]. Все это забавляло Уорика, чье влияние как крупнейшего землевладельца было ничуть не меньше его любви к пышным нарядам и проявлениям роскоши и величия. Однако в сентябре 1464 года в Рединге выяснилось, что не он был главной движущей силой английской политики.

Прибыв в Рединг, Уорик ожидал, что его и барона Венлока попросят отправиться на встречу с Людовиком XI в Сент-Омер, город неподалеку от Кале, чтобы подтвердить брак Эдуарда и Боны Савойской. В целом совет хотел услышать, каковы перспективы, стоящие за союзом с Францией, который неизбежно вытекал из этого брака. Но Эдуард, встретившись с советом в часовне аббатства, сообщил шокировавшую всех новость. Он заявил, что не женится ни на Боне Савойской, ни на какой-либо другой иностранной принцессе, так как уже несколько месяцев женат. Его супругой и новой королевой-консортом Англии стала имевшая двоих детей вдова недавно погибшего мелкого аристократа. Ей было около двадцати шести лет, и звали ее Елизавета Вудвилл.

У Елизаветы была светлая кожа и темные глаза, высокий, по моде того времени, лоб и рыжевато-каштановые волосы. Тонкий точеный нос был слегка скруглен на конце и гармонировал с гладким округлым подбородком[278]. В свои двадцать шесть или двадцать семь Елизавета, безусловно, все еще была красавицей и, хотя не принадлежала к верхушке знати, в некотором роде была знаменита благодаря своему отцу Ричарду Вудвиллу, барону Риверсу. До 1437 года Риверс был мелким землевладельцем в Кенте и Нортгемптоншире, затем женился на Жакетте Люксембургской, вдове могущественного дяди Генриха VI, Джона, герцога Бедфорда. Этот поразительный брак позволил до той поры малозначительной семье Вудвиллов оказаться среди высшей аристократии, приобрести связи с королевским домом Ланкастеров и другими могущественными европейскими династиями, включая люксембургских графов де Сен-Поль и герцогов Бургундских. Свой собственный чрезвычайно удачный брак Риверс подкрепил не менее впечатляющими брачными союзами членов семьи. Его сын Энтони Вудвилл женился на наследнице барона Скейлза, а юную Елизавету Вудвилл выдали за сэра Джона Грея, наследника барона Феррерса из Гроуби, от которого она родила двоих детей — Томаса и Ричарда Греев.

Вполне закономерно, учитывая связи барона Риверса с Генрихом VI, что Вудвиллы были верными ланкастерцами и активно участвовали в борьбе против йоркистов. Риверс в январе 1460 года в Сэндвиче собирал для Генриха VI флот, когда во время набега графа Уорика его вместе с товарищами похитили и отвезли для допроса в Кале. Там же, в Кале, он впервые встретил будущего Эдуарда IV. Произошло это во время унизительной церемонии, когда при свете факелов перед собравшимися сторонниками йоркистов Уорик и Эдуард (тогда граф Марч) бранили и унижали плененного барона Риверса из-за его скромного происхождения, «называли его лакейским сыном» и насмехались над его неблагородной родословной[279]. Освободившись, Риверс вместе с сыном Энтони сражался на стороне проигравших в Таутоне. Им удалось выжить в той кровавой бойне, и впоследствии они были помилованы Эдуардом. Но мужу Елизаветы, сэру Джону Грею, на войне повезло меньше, и он был убит, сражаясь за Ланкастеров во время второй битвы при Сент-Олбансе.

Обстоятельства свадьбы Елизаветы и короля остались неизвестны. Поговаривали, что пара обвенчалась «тайно в секретном месте» в день веселого Майского праздника 1464 года, и, скорее всего, церемония состоялась в доме Риверса в Графтоне в Нортгемптоншире[280]. Пять месяцев их союз не обнародовался. Ходили слухи, каждый раз обраставшие все новыми подробностями, что король предложил Елизавете выйти замуж,