Хи Дид скакал впереди лошадей, плотной группой огибающих дальний поворот. Внезапно он сделал какое-то неуклюжее движение, словно оседал, и на мгновение потерял ускорение. Установившаяся очередность в группе была нарушена. Лошади позади него сбились в кучу. Воительнице некуда было деваться – остановиться сразу она не могла, поэтому врезалась прямо в образовавшуюся пробку. Темный крестец Хи Дид внезапно очутился прямо перед лицом Полларда. У жокея не было времени отреагировать. Воительница оказалась поблизости как раз тогда, когда Хи Дид испуганно взбрыкнул задними ногами.

Позже жокеи рассказывали, что услышали негромкий металлический звон, когда подкованные копыта стукнулись одно о другое. Этот звук – верный признак того, что лошадь рухнет. Поллард наверняка тоже его услышал. Прекрасная Воительница выбрасывает переднюю ногу вперед. Она не в состоянии остановиться и летит кувырком на скорости 64 километра в час. Ее голова и шея исчезают из поля зрения Полларда, перед глазами которого вдруг вздыбилась земля. Поллард падает, его полет повторяет траекторию падения кобылы. Он перелетает через спину лошади – и исчезает, придавленный ее телом. Лошадь с ужасающей силой обрушивается на жокея и некоторое время скользит, пока не замирает окончательно.

Идущий позади на Мэндингеме жокей Морис Питерс видит, как кобыла пропахала трек, и отчетливо понимает, что не сможет избежать столкновения. Мэндингем тоже видит лежащую лошадь и решает перепрыгнуть ее. Какое-то мгновение казалось, что ему это удастся. Но в тот момент, когда Мэндингем встает на дыбы для прыжка, Воительница выбрасывает перед собой передние ноги, которые оказываются прямо на пути движения жеребца. Конь падает на нее сверху и силой удара переворачивает кобылу. Поллард в этот момент находится под ней и никак не может откатиться в сторону. И лошадь всем своим весом падает на его грудную клетку. Мэндингем перелетает через Воительницу, ноги лошадей запутываются одна о другую, жеребец извивается в воздухе, словно рыба, и врезается в землю плечом. Питерс падает сверху.

Громкий крик раздается с трибун. Потом наступает гробовая тишина. Питерс поднимается на ноги. У него всего лишь растяжение связок голеностопа. После поднимается Мэндингем. У него ссадина на плече, нога сильно порезана о копыто Воительницы, но других повреждений нет. Воительница лежит без движения. Питерс бредет к ним и, склонившись, смотрит на Полларда.

Вся левая сторона грудной клетки жокея раздавлена.

Чарльз Ховард с ужасом видит, как Поллард падает на землю, как ноги Воительницы перелетают через него. И вот теперь эта бесформенная куча… Огромное перевернутое вверх ногами животное. Спустя мгновение они с Марселой, расталкивая толпу, бросаются вниз. Когда, скользя по грязи, они подбежали к Полларду, жокей лежал без сознания, широко раскрыв рот. Его спешно отнесли в лазарет ипподрома. Приехала карета скорой помощи, и Ховарды отправились вместе с Поллардом в больницу Святого Луки в Пасадене.

А Смит опустился на колени рядом с Прекрасной Воительницей, так и не вставшей с раскисшей дорожки. У нее серьезно покалечена спина, задние ноги парализованы{318}. Смит как-то смог погрузить Воительницу в грузовик и отвезти в конюшню, где ее, беспомощную, оставляют в стойле. Смит распорядился сделать рентгеновский снимок – если позвоночник сломан, все кончено – и остался в конюшне со своей лошадью.

В больнице Ховардам сообщили неутешительные новости. Грудная клетка Полларда фактически расплющена. У него сильное сотрясение мозга, серьезнейшие повреждения внутренних органов, сломаны несколько ребер, ключица раздроблена на мелкие осколки, сломано плечо. Несколько часов он находился на волосок от смерти. Газеты по всей стране подхватили эту новость. Некоторые даже сообщали, что он уже умер. В Эдмонтоне отец Реда, спотыкаясь, прибежал в дом раньше всех детей и вцепился в газету. Сестра Полларда Эди увидела заголовок: «Жокей Сухаря при смерти».

Прошло три дня. Поллард все еще находился между жизнью и смертью. Смит и Ховард неотлучно сидели у его постели. Наконец состояние жокея стабилизировалось. Репортеры проскользнули в палату. Вспышки осветили бледное, небритое лицо молодого человека. Его рука покоилась на распорке. Поллард не смотрел на репортеров. Он с каменным лицом рассматривал снимок на половину газетной полосы: за миг до падения он прижимается к холке Прекрасной Воительницы.

Доктора сказали, что он сможет сесть в седло не раньше чем через год.

В привыкшем к риску мире жокеев все прекрасно понимали, что из падения Полларда какой-нибудь другой жокей извлечет выгоду. Рыжий еще не пришел в себя, а за Ховардом и Смитом уже хвостом ходили жокеи и их агенты в надежде получить контракт. Но Ховард не хотел об этом думать. Он думал только о травмах Полларда. И просто не мог заставить себя выставить коня на гандикап Санта-Аниты.

Когда Ховард со Смитом пришли в больницу, Поллард категорично высказал свою точку зрения: Сухарь должен скакать, не ожидая, пока он выздоровеет. После некоторых размышлений Ховард согласился. Им придется найти нового жокея. И снова Поллард попросил Ховарда пригласить Джорджа Вульфа{319}. Смит считал, что это хорошая идея. Вульф, правда, уже договорился скакать на лошади по кличке Сегодня в скачке-стотысячнике и в заключительной подготовительной скачке перед этими соревнованиями, гандикапе Сан-Антонио. Но был шанс, что они смогут перекупить его контракт. Ховард отдавал предпочтение жокею с восточного побережья Сонни Вокману, но Лин и Бинг уже подписали с ним контракт, он должен был скакать на их Лигароти. Смит, который искренне считал, что все ребята с Востока ни на что не годны как жокеи, не доверял Вокману. Решение зависло в воздухе. До скачек в Сан-Антонио оставалось уже меньше недели, а Ховард, Смит и Поллард так и не пришли к общему мнению. Ховард сделал заявление: «Сухарь будет участвовать в скачке, даже если мне самому придется скакать на нем, – сказал он{320}. – Правда, ему будет несколько тяжеловато».

После этого его завалили телеграммами и звонками от жокеев со всей страны. Когда Ховард шел по треку, наездники сновали вокруг него, как снежинки в снегопад. Они со Смитом проводили собеседования прямо в служебном помещении трека. Смит решил, что если он не может заполучить Вульфа, то ему нужен грубоватый конопатый наездник-ковбой по имени Ноэль «Спек» Ричардсон, близкий друг Вульфа и Полларда. Но Ховард никак не мог принять окончательное решение.

В это время Смит продолжал тренировать Сухаря. Тот факт, что он тренирует коня по понедельникам, был теперь секретом полишинеля. Когда он выводил коня на трек после падения Полларда, его приветствовали две тысячи фанатов. Смит попросил Фаррелла Джоунса, который был уже готов заняться тренировкой, надеть самую тяжелую и объемную кожаную куртку и взять самое тяжелое седло. Все это вместе, включая вес самого наездника, составило 57,6 килограмма. Смит тренировал Сухаря в парной тренировке. Пустив его вместе со спринтером Лимпио, он расставил двух других лошадей из своей конюшни, Адвоката и Шанса, на заранее определенные места на треке. Лимпио стартовал вместе с Сухарем, они состязались один на один на спринтерской дистанции. Спустя полмили Сухаря подхватил Адвокат, а выдохшийся Лимпио сошел с дистанции. Спустя очередные полмили Шанс сменил Адвоката, пробежав с Сухарем бок о бок последние 200 метров. Окончательное время потрясало воображение. Это была полномасштабная тренировка, которая согнала с Сухаря сразу 4,5 килограмма. Ховард был в восторге. Он бился с друзьями об заклад, что Сухарь установит новый рекорд ипподрома в Сан-Антонио. Смит согласился, что лошадь находится в прекрасной форме. «У меня лучшая лошадь, какую только можно себе представить, – сказал он{321}. – И теперь задача жокея – привести ее к финишу раньше остальных».