Но все же стоило попытаться. Он пришел с необходимымиинструментами. Возможно, здесь не было такой сигнализации, как в егособственном доме. И в самом деле, все имело заброшенный жалкий вид.Присмотревшись, он обнаружил, что замок отсутствует и на двери, висящей настарых петлях, весьма сильно заржавевших, имеется всего лишь простая щеколда. Кего изумлению, дверь открылась при первом же прикосновении, но издала звук,напоминающий зевоту, что его насторожило и обеспокоило. Далее он увиделкаменный проход и небольшую лестницу, ведущую наверх. Свежие следы ног налестнице, поток теплого, слегка застоявшегося воздуха, запах помещения в зимнююпору.

Он вошел и закрыл дверь. Свет, пробивавшийся на лестницуоткуда-то сверху, освещал тщательно выведенные буквы: «НЕ ОСТАВЛЯЙТЕ ЭТУ ДВЕРЬОТКРЫТОЙ».

Он послушно убедился, что дверь закрыта, затем повернулся истал подниматься вверх, пока не дошел до широкого, обитого темными панелямикоридора.

Этот холл ему тоже запомнился. Он пошел дальше, не пытаясьступать бесшумно в своих теннисных туфлях или скрываться в тени. Здесьразмещалась общедоступная библиотека, как он помнил, – не вместительныйархив, в котором хранились пожелтевшие от времени бесценные рукописи, аежедневно открытый читальный зал с длинными дубовыми столами и удобнымистульями, с кипами журналов, выходящих во всем мире, и потухшим, но все ещетеплым камином, в котором между обгоревшими поленьями и грудами пепла кое-гдетлели несколько янтарных угольков.

Он решил было, что комната пуста, но, присмотревшисьвнимательнее, увидел дремлющего в кресле человека – плотного телосложения,лысого, в маленьких очках, державшихся на кончике носа, в прекрасном халате,надетом поверх брюк и рубашки.

Не стоило начинать отсюда. Может сработать охраннаясигнализация. Он отступил к выходу, стараясь на этот раз не производить шума исчитая удачей, что сумел не разбудить этого человека, и вышел на большуюлестницу.

В старые времена спальни размещались на третьем этаже. Такли остается все и сейчас? Он прошел лестницу до самого верха. Похоже, здесь всесохранилось по-прежнему.

Он достиг конца коридора на третьем этаже, прошел вниз, вдругой небольшой холл, и заметил свет под дверьми. Он решил, что начнетдействовать оттуда.

Не постучав, он повернул ручку двери и вошел в маленькуюэлегантную спальню. Единственным ее обитателем оказалась женщина с седымиволосами, взглянувшая на него из-за письменного стола с явным изумлением но безстраха.

Именно на это он и рассчитывал. Он приблизился к столу.

Левой рукой она держала раскрытую книгу и правойподчеркивала слова на странице.

Это была одна из работ Боэция,[15] аподчеркнутая фраза гласила: «Силлогизм – это высказывание, в котором излагаетсясущность определенных вопросов и достигается согласие, нечто отличающееся оттого, когда согласие должно быть достигнуто посредством самих вопросов, покоторым стараются прийти к согласию». Он рассмеялся.

– Простите меня…

Женщина смотрела на него и не двигалась с тех пор, как онпоявился в комнате.

– Это истина, но забавная, не так ли? Я позабыл ее.

– Кто вы? – спросила она.

Хриплый тембр ее голоса и, возможно, возраст встревожилиего. Седые густые волосы были старомодно уложены узлом на затылке и смотрелисьгораздо лучше, чем бесполые современные модные стрижки.

– Я был неучтив, признаюсь, – произнес он. –Я всегда сознаю, когда бываю невежлив, и прошу у вас прощения.

– Кто вы? – снова спросила она тем же тоном, что ипрежде, за исключением того, что теперь разделяла все слова паузой, дабыподчеркнуть их значение.

– Кто я? – спросил он. – Это весьма важныйвопрос. Знаете ли вы, кто я?

– Нет. Разве я должна знать это?

– Не уверен. Взгляните на мои руки. Посмотрите, какиеони длинные и тонкие.

– Утонченные, – отозвалась она тем же хриплымголосом; ее взгляд лишь на миг перешел на его руки и снова вернулся клицу. – Зачем вы пришли сюда?

– Мои поступки так же просты, как у ребенка, –сказал он. – Таков единственный способ моего поведения.

– Итак?

– Знаете ли вы, что Эрон Лайтнер мертв? Женщинасмотрела на него еще мгновение, а затем откинулась на спинку стула. Зеленыйфломастер выскользнул из правой руки. Она отвернулась в сторону. Видимо, длянее это было ужасной вестью.

– Кто сказал вам? – спросила она. – Об этомизвестно всем?

– Видимо, нет, – ответил он.

– Я знала, что он не вернется обратно, – вздохнулаона и поморщилась, отчего складки возле губ проступили еще заметнее. Лицопотемнело. – Почему вы пришли ко мне и сказали это?

– Чтобы услышать ваш ответ. Чтобы узнать, не принималили вы участия в этом убийстве.

– Что?!

– Вы слышали, что я сказал, не так ли?

– Убить его?

Она медленно поднялась со стула и окинула его жесткимвзглядом, только теперь осознавая, как он высок. Она поглядела на дверь –видимо, готовясь броситься к выходу, – но он поднял руку, вежливопривлекая к себе ее внимание.

Она оценила этот жест.

– Вы говорите, что Эрон был кем-то убит? – спросилаона.

Ее брови насупились и нависли над серебряной оправой очков.

– Да. Убит. Его намеренно сбили машиной. Мертв. Женщинана миг закрыла глаза и вновь устремила взгляд вперед, без выражения, словнозабыла о том, кто стоял рядом. Потом взглянула вверх.

– Ведьмы из семейства Мэйфейр! – хриплым низкимшепотом произнесла она. – Господи, зачем он пошел туда?!

– Не думаю, что это сотворили ведьмы, – возразилон.

– Тогда кто?

– Кто-то из ордена.

– Вы не понимаете, что говорите! Как могло вам прийти вголову что-то подобное?! Никто из нас не мог бы совершить такое злодейство!