не звонит, когда должен позвонить, но он все равно остается рядом. Мы ссорились несколько раз, но он, кажется, очень мною увлечен, и поэтому я больше не знаю, что имеет значение, а что нет, влюблен он в меня или нет. Просто такое ощущение, что уже нет никаких правил. Очень трудно понять, что работает, а что нет, и в чем смысл того, что мужчина делает или не делает. Может, он не звонит, потому что занят? Может быть, потому что он просто не хочет быть навязчивым? Может, потому что я ему вдруг разонравилась? Слушайте, это может быть что угодно. Так что у меня еще ни разу не возникало ощущения, что я знаю точно, что происходит.

Здесь речь идет о трудностях заключения договора, поскольку люди постоянно обсуждают правила вступления в отношения и их значение для чувства собственного достоинства. Раз «неопределенность относится к неспособности человека описывать, предсказывать и объяснять поведение в социальных ситуациях»419, то очевидно, что этот субъект сталкивается с высокой степенью неопределенности, как своей собственной, так и других людей. Отсутствие ритуальной структуры и нормативных якорей заставляет субъекта самостоятельно пытаться разгадать намерения партнера, разрабатывать план действий и стратегические реакции на неопределенность и формировать ясные и устойчивые чувства. Иначе говоря, неопределенность порождает метаэмоции, эмоции относительно эмоций, которые делают процесс знакомства субъектов запутанным и чрезвычайно рефлексивным, причем субъекты пытаются контролировать этот процесс, сознательно отслеживая поток и интенсивность собственных чувств. Эта рефлексивность служит отличительным признаком вступления в отношения, особенно когда намерения действующих лиц неясны и трудно поддаются пониманию. Эти два слоя — эмоции и метаэмоции — делают процесс вступления в отношения затруднительным. Вот еще один пример этого.

Тамар — тридцатидвухлетняя израильская студентка гуманитарного факультета, которая также работает в компании высоких технологий:

Тамар: Моя подруга позвонила мне и сказала: «Я познакомилась с парнем, он такой классный; меня познакомили с ним друзья; но он не написал мне ни одной СМС за два дня. Правда, он сказал, что будет очень занят. Что ты думаешь об этом? Я думаю, что он должен сделать первый шаг, ведь он должен ухаживать за мной. Я интуитивно чувствую, что он должен, но не уверена». Я ей ответила: «Если ты не хочешь оставаться в подвешенном состоянии, спроси его. Пригласи его на свидание. Пошли ему непринужденное СМС. Что касается меня, я ненавижу оставаться в неизвестности». Она ответила: «А я ненавижу все эти “непринуждённые” послания, как будто я вся из себя крутая, когда на самом деле это далеко не так. Если бы он захотел пообщаться, он давно бы уже написал “давай поговорим”» — «А вот я ненавижу быть в подвешенном состоянии. Мне нужно знать. И я пишу. Мне наплевать, что я пишу первой. Мне необходимо знать». Тогда моя подруга говорит: «Уф!!! Я сыта по горло. Он должен освободить меня. Да, да. Нет, нет, это мне нужно освободиться от него. Он должен мне написать». [Тамар снова говорит от своего имени] Мне не хватает терпения на все эти гадания «напишет или не напишет», мне нужно знать... Я хожу на многие свидания, но, знаете, иногда сомневаюсь в себе, и я даже не уверена, что теперь понимаю, хорошим было свидание или нет. Иногда кажется, что свидание прошло хорошо, но приходишь домой и задаешься вопросом, а так ли это. Многие из моих друзей также полны сомнений. У меня очень развит инстинкт, но меня постоянно одолевают сомнения. Я живу в Тель-Авиве, где все находятся в поиске, все хотят секса на одну ночь. В Тель-Авиве все в поиске. От этого все обесценивается. Ты чувствуешь себя одним из тысячи. И это действительно так. Вы можете часами обмениваться эсэмэсками, а затем вдруг выяснить, что от тебя хотят лишь секса на одну ночь. После разговоров с мужчинами у меня создалось впечатление, что у них есть огромный выбор, что они могут очень быстро найти себе другую красивую и умную женщину. У меня все время возникает такое чувство, что девушек гораздо больше, думаю, именно поэтому все и обесценилось.

КОРР.: Предположим, вы знакомитесь с тем, кто вам понравился.

ТАМАР: Как?

КОРР.: Как хотите.

ТАМАР: Лучше с помощью друзей.

КОРР.: Можете ли вы объяснить, почему лучше?

ТАМАР: Помимо избытка выбора, того факта, что он очень велик, мне кажется, что нет никаких обязательств, когда вы знакомитесь сами, через интернет. Возникает такое чувство, что можно делать все, что захочешь. Если вас знакомят друзья, он будет более ответственным. Он вынужден быть более осторожным. Но если вы знакомитесь без помощи друзей, у мужчин возникает ощущение, что они могут делать все, что им заблагорассудится.

Несмотря на разрыв поколений, высказывания Тамар и ее подруги перекликаются с высказываниями Эльзы, поскольку все они описывают состояние, в котором правила ухаживания неясны, намерения субъектов невозможно предугадать и они требуют рефлексивной вербализации и постоянного анализа, состояние, в котором выражение желания сильно ограничено представлением о том, что именно мужчинам дано право решать, каким образом вступать в отношения, из которых можно легко выйти, что они с успехом и делают. Более того, спор между Тамар и ее подругой разгорается из-за вопроса о том, не умаляется ли ценность женщин, когда они «звонят первыми», предполагая, что сексуальная сфера пронизана борьбой за власть. Неопределенность обрекает эти взаимодействия на начальном этапе, поскольку выражение слишком большого или слишком малого интереса в равной степени может стать губительным для отношений, во-первых, потому что сигнализирует о слабости человека, а во-вторых, потому что делает его неспособным вступить в серьезные близкие отношения. «Непонимание, что делать» — звонить или не звонить, проявлять интерес или нет — является результатом социологического ограничения, при котором субъекты управляют противоречивыми желаниями и требованиями, возникающими в процессе взаимодействия: желанием не показаться слишком страстно жаждущими отношений и все же с нетерпением стремиться к ним, желанием иметь еще одно подтверждение собственной ценности и навязанными самому себе ограничениями эмоционального самовыражения. Не демонстрировать «потребность в эмоциональной поддержке» стало ключевым мотивом отношений, особенно при вступлении в них, что отнюдь не способствует возникновению желания заключить эмоциональный договор или выполнить необходимую символическую работу по проявлению интереса, или серьёзных намерений, или и того, и другого. Таким образом, в сексуально-романтическом взаимодействии наблюдается следующий парадокс: чтобы создать отношения, требуется продемонстрировать определенную отстраненность, поскольку она свидетельствует о независимости и, следовательно, о ценности. Однако отстраненность часто указывает на стратегию самозащиты партнера. Пример такой парадоксальной ситуации привел пятидесятидевятилетний Жан-Пьер. Поведав о своих собственных трудностях с поиском партнерши,