— А кому я там нужен? Да и языков не знаю. Нет. Тоже не мое.

— А если найдется человек, которому нужен такой боец, как ты?

— Это какой же?

— Сильный, смелый, умный, главное, который крови не боится.

— И что? Платным душегубом стать? Нет уж. Одно дело в бою, свою землю защищая, врага убить, и совсем другое — по чужой указке, стороннего человека. Нет, Настенька. Не для того меня учили, чтобы я отцовской наукой кровь людскую лил, торбу свою набивая.

— Гриша, говори, пожалуйста, нормальным языком. Я половину того, что ты говоришь, едва понимаю, — неожиданно попросила девушка.

— Так ты вроде русская, а простой речи не смыслишь, — удивился Гриша.

— Я с самого детства за границей жила. Отвыкла, — быстро нашлась Настя.

— Добре. Постараюсь, — помолчав, кивнул парень.

— Выходит, из страны уезжать ты не собираешься, — продолжила разговор Настя.

— Думаю, там и своих таких хватает. Слышала пословицу, где родился, там и пригодился? Так это про меня.

— Неужели тебе от родителей ничего такого не осталось, что можно было бы продать и свое дело начать?

— Так у них, кроме подворья, и не было ничего.

— А мне говорили, что казаки войной живут. Неужто от дедов-прадедов чего особого не осталось? Ну там, пистоль какой особый или сабля?

— Нет. У нас в станице мор был. Отец, чтобы детей спасти, все подряд продавал. Так что, кроме хаты, ничего не осталось.

— А откуда у тебя тогда столько оружия? Да еще и конь вон какой, породистый.

— Аргамак полукровка. Его я с боя взял. Четверых горцев положил, с того и разжился. Трех коней продал. Оружие. Так и набежало. А потом еще князю услужил, тоже недаром. В общем, кое-какая деньга есть, но до папаши твоего мне далеко.

Настя замолчала, досадливо закусив губу, а Гриша, бросив на нее быстрый взгляд, чуть шевельнул поводьями, заставляя Грача прибавить шагу. Спустя несколько минут они подъехали к дому купца, и Настя, легко соскользнув наземь, одними губами, словно механическая кукла, улыбнувшись, пригласила:

— Будет время, заезжай в гости. Буду рада.

— Благодарствую. Заеду, как будет минутка, — вежливо кивнул Гриша и, развернув коня, короткой рысью поскакал в сторону дома.

Но стоило ему свернуть за угол, как рядом с его конем появилась машина. Из оконца высунулась улыбающаяся физиономия Семена, и Гриша, чуть усмехнувшись, натянул поводья. Семка распахнул заднюю дверцу, но Гриша, свесившись с седла и рассмотрев в салоне капитана Залесского, негромко сказал:

— За следующим поворотом сквер будет, там и поговорим. Тут к дому близко слишком.

Одобрительно кивнув, капитан тронул водителя за плечо, а Григорий сжал коленями бока Грача. Сильный полукровка, разогнавшись, в три прыжка полетел по улице черной стрелой. К тому времени, когда автомобиль капитана подъехал к указанному месту, Гриша уже успел спешиться и ласково оглаживал скакуна, смахивая с гривы налипшие травинки.

— Да уж, зверь у тебя знатный, — одобрительно проворчал капитан, выбираясь из машины.

— Рысью сутки идти может. А наметом отсюда до Гатчины дойдет запросто, — с гордостью отозвался казак.

— Силен! — кивнул Петр Ефимович. — А теперь давай о деле. Как она тебя нашла?

— Сделала вид, что случайно встретились. Но видно, что искала.

— О чем говорили?

Гриша быстро передал ему весь их разговор, и капитан на некоторое время задумался. Потом, разгладив аккуратно подстриженные усы, спросил:

— Было что-то, что тебя царапнуло?

— Так точно, — решительно кивнул Гриша. — Уж не знаю, где она там жила, но старой русской речи она не знает. Я с ней начал говорить так, как у нас в станице старики говорили, так она сама призналась, что и половины не понимает. А так не бывает. Эту речь любой русский душой поймет. И еще. Ее с чего-то стало мое оружие интересовать. Особенно то, что я мог в наследство получить.

— А такое есть?

— От отца мне только кинжал кубачинский остался да нагайка. А вот от дядьки Василия Ломакина сабля-ширванка досталась и брошь рубиновая. Он их с паши турецкого снял. Только она этого знать не могла. О том всего несколько человек знало.

— Это не та сабля, которой ты гайдамаков рубил? — задумчиво поинтересовался капитан.

— Она самая.

— Знатный клинок. Видел я, что после нее остается. Но зачем им твое оружие потребовалось?

— Кому им? — насторожился Григорий.

— Ладно. Слушай меня внимательно. Анастасия эта никакая не Анастасия, а дочь обнищавшего польского шляхтича Марьяна Брыльска. Училась у иезуитов и служит теперь в одном очень занятном ордене. Что это за орден такой и чего ему надо, я тебе как-нибудь отдельно расскажу. Купец Меньшов хоть и урожденный русак, но англофил и считает, что управлять Россией должны не русские императоры, а британские короли. И самое паршивое, что мыслей своих даже скрывать не пытается. Торговлю ведет в основном с островом, ну и прислуживает бриттам как может.

— Вот ведь гнида! Так, может, его… — Гриша не договорил, выразительно качнув зажатой в кулаке нагайкой.

— Не вздумай, — погрозил капитан пальцем. — Это так, сошка мелкая. А вот те, кто ему приказы отдает, нам были бы очень интересны. Только добраться до них у нас руки коротки.

— И что делать?

— Она ведь тебя в гости звала?

— Звала. Да только с тех гостей будешь неделю животом маяться. Одного мажордома рожа чего стоит, — скривился Гриша.

— А ты ее к себе пригласи. В гости. На чай. Днем, чинно, благородно. Чтобы придраться не к чему было, и словно невзначай покажи саблю. Только смотри за ней внимательно. Как она ее рассматривать будет, что спросит. Понял?

— Добре, — подумав, кивнул Гриша. — Тогда придется пару раз мимо ее дома проехать. Ну, чтобы ей меня искать недолго было.

— Только аккуратно. Она не должна заподозрить, что ты показываешь ей саблю специально.

— Не поймет, — усмехнулся Гриша. — Есть у меня повод мимо их дома проехать.

— Вот и ладно. И еще. Саблю твою и рубин тот я бы хотел одному знатоку показать. Разрешишь?

— Если и я с вами пойду. Уж очень мне интересно, с чего это они так оружием интересоваться начали.

— Договорились, — решительно кивнул капитан. — И еще. Герцогиня очень тебя в гости ждет. Глянулся ты ей. Говорит, что очень хочет тебя научить всему, что умному мужчине знать надо. Так что ты, как с делами разберешься, к ней ступай. Дорогу-то помнишь? — иронично поинтересовался Петр Ефимович.

— Туда с закрытыми глазами дойду, — смущенно улыбнулся парень, чуть покраснев.

* * *