И вообще верно ли делаю, что преподаю им эту лабуду? Ну, нелабуду, это я, как всегда, перегибаю, но не лучше ли сразу учить их работать симпами? Ведь в школах уже разрешено пользоваться калькуляторами, дети перестаютсчитать в уме, никто не знает таблицу умножения, личная грамотность резкоупала, ибо комп вылавливает все ошибки и поправляет…

Хотя нет, в военных академиях изучают и тактику примененияГаннибалом слонов, и преимущества македонской фаланги, и хитрости, с помощьюкоторых Фемистокл разгромил Ксеркса в Саломинском бою, хотя вся эта фигня былабесполезна даже в прошлый век пулеметов и танков, не говоря уже о нашемвремени.

Во всяком случае, именно работа с текстом, с этимипростейшими буковками развила меня до степени… ну, скажем скромно, автора,который и зарабатывает неплохо, очень даже неплохо, и, как уже заметили дажетеррористические и антитеррористические блоки, влияет на общество.

В коридоре встретили двух моложавых мужчин в штатском, схорошими манерами. Оба очень внимательно посмотрели на меня, один улыбнулсяодними глазами. Михаил сказал почтительно:

– Тоже спецы по тайным операциям…

– Почему «тоже»? – спросил я.

– Но ведь и вы…

– Я воюю в открытую!

– Да? – переспросил он. – А мне почудилось,что они едва удержались, чтобы не отдать вам честь.

– У вас такие шуточки?

– Ну что вы, – ответил он обиженно. – Если бывы знали, как вас здесь уважают! Здесь ваши самые ревнивые… или ревностныечитатели.

– Упаси Господи, – пробормотал я.

Он открыл передо мной дверь, словно я такой уж калека, самне смогу, а когда я, войдя, повернулся, нащупывая дверную ручку, преувеличеннонизко поклонился и закрыл за мной дверь.

В зале все на местах, дружно встали, я прошел к столу чутьбыстрее, чем обычно, не могу видеть какие-то знаки почитания, неловко, постоянночувствую себя самозванцем, уж я-то знаю, что ничего еще не совершил… вернее,все то, что совершил, это вообще ни в какое с тем, что у меня лежит почтиготовое в файле.

– Садитесь, – сказал я торопливо. –Садитесь!..

Опустились без шума, воспитанные, значит, смотрят сожиданием, перед всеми на столах уже раскрыты ноутбуки, покеты, тэчи,Т-таблетки и даже элбуки. Последние снова вошли в моду: сверхтонкие ноутбуки,где вместо клавы точно такой же дисплей. Раскрываешь, как обычную книгу, внизувсего одна полоска пиктограмок: выбрать шрифт, размер, масштаб, цвет букв иподложки, возможность выбрать чтеца из трехсот предложенных: от древнегоЛевитана, чей голос сохранился на допотопных виниловых пластинках, до самыхсовременных, что специализируются именно на чтении книг для тех, кому леньдвигать глазами по буковкам.

И, конечно, одна-единственная кнопка для перелистываниястраниц в любом режиме. Нет, теперь добавлены расширенные возможностинавороченного компьютера: возможность работы с трехмерной графикой, Интернет ивсе прочее, из-за чего элбуки снова обрели популярность.

И вот, глядя на эти элбуки, злюсь на нелепость, анахронизм,который никто, ну никто не видит! А если сказать, то заплюют, засмеют, с темчтобы потом, когда всех победю и всем докажу, сказать с недоумением: ну, такэто ж понятно! Чего он добивается, доказывает?

– В школах растет новое поколение, – сказаля. – Знаете, наверное, что вместо каллиграфии, как учили еще в серединепрошлого века, сейчас с первого класса учат анимировать? Среди обязательныхпредметов – «Адобе Фотошоп», «Корел», гиф-анимация, флеши, «Ява» и прочиеориентированные на работу с графикой проги. А со второго класса обучаютанимации и трехмерному модулированию. Так что пришел новый мир… Но мы с вамипока что будем учиться орудовать примитивными дубинами. Дубинами инфовойны.Приготовьтесь записывать…

Из роскошной беседки, увитой цветами, чудесный вид на сад. Аза деревьями возвышается белокаменная громада дворца. Молодая женщинаобмахивалась огромным веером из страусячих перьев, снисходительно слушалапылкую речь молодого вельможи. На аристократическом личике проступило выражениескуки.

– Все это интересно, – произнесла она с такимнадменным и высокомерным видом, что сразу стало ясно, ей эти речи хуже горькойредьки, – но почему вам не пойти в этот… как его, «Глобус», и неразгромить этого Шекспира… и его окружение этими же аргументами?

– А зачем? – ответил он высокомерно, но с излишнейгорячностью. – Там одно быдло. Я брезгую таким соседством.

– Но вы же постоянно о них говорите!.. Вон вчера всалоне герцога Букингемского вы подсели к прелестной графине Эльзе, она ждалаот вас изысканных комплиментов, а вы обрушились с бранью на Шекспира, которыйплохо пишет, не умеет себя вести в приличном обществе… Графиня была шокирована.Она слыхом не слыхивала ни о каком Шекспире, но теперь, понятно,заинтересуется.

– Да? Что-то не помню. Разве что-то как-топроскользнуло в, в общем-то, длинном разговоре… Но вообще-то я дажеразговаривать о нем брезгую.

– Но вы его читали?

– Только от скуки, когда уж совсем нечем было заняться.Из простого любопытства. Чтобы понять, почему иные люди берут в руки такуюгадость.

– Для этого достаточно было прочесть одну вещь. Но вы,судя по широте ваших обвинений, прочли его всего! И едва ли не выучили наизусть.

– Просто у меня прекрасная память. Все схватываю налету. Так уж получилось, что пролистал книгу, а оно возьми и запомнись. Односразу уяснил: Шекспир – быдло. И пишет только для быдла. Потому он и остаетсятаким же быдлом, до высот искусства ему никогда не подняться.

– А вы кого читаете? Кто не быдло?

– О, да все остальные!.. Но если взять лучших, то этоизысканные Конрад Генц Готлебский, Эжен Гуклиг, Эдвард из Гунгузы… А чего стоитизысканнейшая проза великого и непревзойденного Гуго Эстэнгайзера? Вот уж ктоостанется в памяти человечества на все будущие века и тысячелетия – высеченныйв мраморе, отлитый в бронзе и золоте!.. Вот кого будут учить дети, запоминатьего возвышенные строки… А этот Шекспир – просто тупое наглое быдло. Ещегод-два, и его забудут вообще. У него в каждой сцене – кровь, убийства. Речьперсонажей груба и неодухотворенна, а люди, читающие его и ходящие в еготеатр, – извозчики, грузчики, моряки, кухарки, челядь и прочая чернь…

Она заметила лукаво:

– Но, как поговаривают, среди посетителей иногдамелькают и члены королевской фамилии.

– Враки! – вспылил он обозленно. – Во-первых,те посетители в масках. А это значит, что сам Шекспир мог велеть паре слугодеть маски и посидеть среди зрителей. Таким образом и создаются легенды! Нет, тамтолько быдло и все для быдла. Я туда ни ногой. Я ж говорю, еще год-два и егозабудут. Популярность его падет даже среди черни.

Она смешно наморщила носик.