– Гм, мне кажется, вы такое уже говорили года триназад… А то и пять.

– Простите, – возразил он, – но я тогда дажене слышал ни о каком Шекспире!.. Просто, может быть, до меня доходили о немслухи, и я тогда высказался, что это очередное быдло, которое так же быстроисчезнет, как и появилось…

Она лукаво улыбнулась.

– Вам бы в дипломаты. Вы никогда не ошибаетесь, не такли?

Я щелкнул по «паузе», они застыли с раскрытыми ртами. Яскривился, вылез из-за компа и потащился на кухню. Опять какая-то фигня. Всетруднее и труднее выдавать простенькие тексты. Но выдавать надо именно их,человек воспринимает только простое, разжеванное, понятное. Даже, еслиизобретаешь нечто совсем дикое, все равно надо сделать вид, что это давно было,все это знают, вот только именно он, читающий, как-то пропустил… что, конечноже, извинительно при таком бешеном темпе жизни.

Конечно, это обидно для самого автора. Каждому хочетсякаркнуть во все писательское горло: я открыл нечто новое… однако надо выбирать– слава первооткрывателя чего-то непонятного или же внедрение идеи в массы.

К тому же сейчас надо сварганить что-то со скачкой, погоней.Неважно, «за» или «от». Чтоб читающего не затошнило от однообразия материала.Надо помнить, что одна и та же порция крови омывает холодный мозг, благородноесердце и не очень-то разборчивые гениталии. Следовательно, нельзя давать однизанудные нравоучения, ведь порция крови уже от мозга пошла вниз, к сердцу, томунужны погони, лязг мечей, стук копыт, но и здесь не задерживаться, ибо кровьпошла еще ниже, ниже… Но и там нельзя задерживаться, никакой гигант непроторчит в постели весь роман, уже началась сублимация, пора снова броситькусок мяса проголодавшимся мозгам!

Позвонила Кристина, я слышал совсем рядом ее возбужденныйголос. Она почти дышала в ухо, я чувствовал ее аромат и тепло. Даже не сразуврубился, что протолкнула какой-то договор на мультипликационный сериал поодной из моих ранних книг.

Не врубился, что и сумма-то ого-го, я такие ни за одну книгуне огребал. Кристина это поняла, повторила, но ей пришлось это прокричать еще,пока я понял, о чем речь, скомканно догадался поздравить. Она прокричала ещенастойчивее:

– Сейчас лечу к вам!.. Буду через четверть часика! Иливы собрались по бабам-с?

– Да вроде бы нет, – ответил я, подпустив в голоснеуверенности. – Во всяком случае, могу отложить это важное мероприятие.

– Отложите, – попросила она. – Такой договор,такой договор!.. Мои двенадцать процентов будут больше, чем вы огребли запоследнюю книгу!

– Значит, бумажным книгам совсем звиздец, –резюмировал я.

– Но у хитрой лисы всегда по два запасных выхода? А сомной даже три?!

Не дожидаясь ответа, расхохоталась и повесила трубку. Япосмотрел в окно. Синоптики даже не обещают похолодания, на градуснике за окномвсе те же рекордные тридцать шесть по Цельсию. В тени. А у Кристины в машиненет кондиционера…

Я заглянул в ванную, переставил по-другому шампуни, вытерзеркало. Когда принимает душ, наверняка смотрит на свое отражение. Иповорачивается вокруг оси, рассматривая свое изумительное тело… Черт, я жезарекся о ней думать! В смысле, о теле, таком сладком зовущем теле, которое такхорошо бы мять, иметь… Мудрое гомо понимает, что лучше воспретить себезаглотнуть червячка, чем потом пробовать соскочить с крючка, как случилось сосвятым Антонием! Держись, инфист… Нет, в данном случае – писатель.

В холодильнике карбонат, шейка, увесистый балык. В отделениидля напитков две бутылки очень дорогого шампанского. Еще три бутылки вшкафчике. Все гости, все гости… По русскому обычаю, в гости только с бутылкой,а так как ранг у меня не самый низкий, то каждый несет что-то соответствующее.Там же и четыре коньяка. Когда гость является с таким презентом, я бутылкуставлю в дальний ящик, а гостю – кофе, сок или пиво.

Да, такой договор просто полагается отметить… Хорошеешампанское, в меру охлажденное, богатая закуска, есть еще отборный виноград,хорошо, были хорошие солнечные дни, виноград уродился чистый, здоровый исладкий, с насыщенным ароматом…

Я зарычал, ибо в мозгу освобожденно замелькали всякиесладостные картинки.

Кристина вошла сияющая, довольная, подставила щеку дляпоцелуя. Я сделал вид, что не заметил. Она сунула мне папку, сама шмыгнула вванную, на ходу красиво вскинув руки. Я успел увидеть, как взметнулась маечка,ослепляюще блеснула белая грудь на шоколадном теле. Трусики Кристина сняла ужев ванной, забросила на крючок, ее пальцы крутили вентиль, а смеющиеся глазаотыскали мое хмурое лицо:

– Вы чем-то недовольны, повелитель?.. Я выторговалапрекрасные условия!

Вода хлынула мощным дождем, Кристина завизжала и сжалась вком, потом расхохоталась и вскинула руки. Это выглядело, как изящная скульптурапод ливнем. Почему-то обнаженная женщина под струями холодной воды для многихвыглядит ах как эротично, но я вообразил потоки ледяной воды на своейразогретой коже, содрогнулся так, что загремели все кости, и отступил вкоридор.

– Ну да, конечно, – выдавил я оттуда.

Она поворачивалась под струями воды, любовалась собой,весело щебетала, похохатывала, рассказывала, как удалось, как с нею спорили,как она ловко обошла, переспорила, настояла…

Я сделал вид, что слышу телефонный звонок в дальней комнате,извинился, ушел.

Минут через пять она вошла свеженькая, юная, с торчащимигрудями, но в трусиках. Я перехватил ее вызывающий взгляд и вдруг вместо злостиощутил щемящую жалость. А что, собственно, не так? Это я сейчас вот-вот войду всорокалетие, но все такой же крепкоплечий урод, как и двадцать лет назад. Да ичерез двадцать лет буду, скорее всего, таким же. По крайней мере, по фигуре. Ау нее десять лет назад никаких сисек не было, одни прыщики, а еще через десятьвот эти упругие шары отвиснут, как уши спаниеля…

Она мигом уловила мое настроение, насторожилась.

– Что с вами?.. То готовы были меня… как Дракула, тощас прям материнская нежность во взоре… А где предательская слеза? Давайте явам ее смахну украдкой. По какому поводу?

– Да так, – ответил я неуклюже. –Залюбовался.

– И потому такое лицо?

– А что, лицо и есть лицо…

Она с преувеличенным омерзением передернула плечами.

– Дожить до такого, чтоб на меня вот так смотрелимужчины?.. Что у меня не так? Сиськи не такие?

– Сиськи – чудо, – заверил я. – И попа тожечудо. Но, надеюсь, вы при составлении договора сразу заверили их, что я писатьсценарий не собираюсь?

Она удивилась:

– А разве вы сами не хотите?

– Нет, – заверил я, – не хочу. Даже очень нехочу.