Я уже ненавижу эту игру, но она вносит поразительную ясность. Я продолжаю убеждать себя, что должна остаться, потому как нужна своей семье. Но, может быть, это не моя семья – не Келли, не Уэйд – удерживают меня от краткосрочной поездки. Только Эдди. Потому что в отличие от моего блестящего мужа и столь же блестящей дочери Эдди точно нуждается во мне. Уэйд встает и мягко кладет руки мне на плечи. Я неохотно встречаюсь с ним взглядом.

– Ты бы отправилась в путешествие, Элли, – шепчет он. – Потому что ты доверила бы мне присматривать за детьми, если бы Эдисон родился другим.

– Я тебе доверяю, – откликаюсь я, но слова звучат натянуто, и моя ложь очевидна.

Уэйд вздыхает, нежно убирает мокрый завиток волос с моего плеча.

– Мы всегда собирались поехать в Европу, так ведь? – негромко продолжает он. – Черт, я полдюжины раз был на конференциях, и ты даже глазом не моргнула, пока ждала меня здесь, дома. Мы собирались стать семьей, которая повезет своих детей на каникулы за границу, чтобы расширить их кругозор и показать им мир. Я знаю, что в данный момент это для нас невозможно, но это то, чего ты всегда хотела, даже больше меня. Ты ведь в детстве много отдыхала с Питом и Юлитой?

– Я не хочу ехать в эту поездку как на отдых, – говорю я, защищаясь.

– Знаю. Я этого и не говорю. Я говорю… это что-то значит для тебя, и я впервые за многие годы вижу, как ты стремишься к чему-то большему, чем посвятить себя детям.

– Дети важнее всего. Они… семья – дело всей моей жизни, точно так же, как для тебя – твоя работа и твои исследования.

– Я понимаю. Правда. Дети важны, но… – нерешительно говорит Уэйд, – как и Бабча, верно? – Когда я киваю, он мягко добавляет: – Знаешь, это нормально – хотеть чего-то, что не касается меня и детей. Мы все важны, но, черт возьми, Элли, ты тоже!

Я не могу вспомнить, когда он в последний раз говорил мне эти слова. У меня чуть сердце не разрывается, когда я их слышу, и я снова начинаю плакать. Я киваю Уэйду сквозь слезы, и он крепко обнимает меня. Мы стоим так несколько минут, пока холодный воздух не начинает действовать на меня, и я отстраняюсь от мужа и тянусь за салфеткой, чтобы вытереть глаза. Я открываю дверь в нашу спальню и выхожу, чтобы найти пижаму, и Уэйд следует за мной, молча наблюдая. Как только я одеваюсь, он мягко улыбается.

– Итак, милая… это происходит на самом деле?

Я успокоилась. Утешилась. Теперь я чувствую поддержку, но я все еще в нерешительности, и, честно говоря, мне все еще страшно. Я слегка пожимаю плечами.

– Могу я подумать об этом сегодня вечером?

– Конечно, – говорит он, уголки его губ приподнимаются, и он одаривает меня задорной улыбкой, которая была одной из причин, по которой я влюбилась в него. – Я к тому, что ты уже заплатила за авиабилеты, а я только что потратил небольшое состояние на услуги частного гида в течение трех дней. Конечно, продолжай думать, но и об этом не забывай.

– Боже, – шепчу я, закрываю глаза и сглатываю. – Даже если оставить в стороне вопрос семьи, я немного нервничаю. Я действительно не понимаю, чего хочет Бабча… ну, не совсем. И я не представляю, как подготовить Эдди к этому… и даже как подготовить тебя к…

– Предоставь Эдди мне, – говорит Уэйд.

Я открываю глаза и пристально смотрю на него.

– Что ты с ним будешь делать в те дни, когда он не в школе?

– Я уже думал об этом. В идеале он бы полноценно посещал школу, но если ты абсолютно уверена, что он не сможет с этим справиться…

– Он не сможет.

– Тогда я возьму его с собой в офис.

Давным-давно я отчаянно хотела, чтобы Уэйд взял Эдди с собой на работу и показал ему офис. Но Уэйд был непреклонен, поскольку считал это чересчур рискованной затеей. Он настаивал, что посещение огромного хаотичного помещения, где повсюду высятся стопки бумаг и тяжелые справочники, расположенного в промышленном исследовательском комплексе, сопряжено с опасностью. Келли несколько раз навещала отца на работе. Эдди – никогда. Это было окончательное решение Уэйда.

– Но…

– Знаю, Элис, – резко перебил он меня. Я осеклась. – Я помню, что считал это плохой идеей, когда ты просила меня об этом, но я всерьез задумался сегодня вечером, и мне кажется, мы можем заставить это сработать. Я хочу немного подтолкнуть его на этой неделе, вывести из зоны комфорта.

Уже поздно. Мы оба устали. Мы смотрим друг на друга, и я могу сказать, что мы оба лихорадочно пытаемся не дать ситуации перерасти в ссору. Даже несмотря на напряженность, это все равно более честный спор, чем любой из тех, которые у нас случались недавно и которые всегда изобиловали пассивно-агрессивными насмешками и намеками.

– Давай рассмотрим это с научной точки зрения, – говорит Уэйд, теперь немного спокойнее. – Моя теория состоит в том, что на этой неделе мы с Эдди можем прекрасно поладить, если нарушим некоторые из ваших правил. Если эксперимент провалится, мы откажемся от нее, и я призна́ю, что нам нужно поступать по-твоему. Может быть, я чуть лучше пойму, почему ты так строго относишься к распорядку его дня. Хорошо?

– Похоже, у меня нет выбора.

– Что ж, Элли Майклз, – вздыхает Уэйд и обхватывает мое лицо ладонями, заботливо глядя на меня сверху вниз. – Так или иначе, мы все продержимся. Ты, я, Келли… и да, даже Эдисон. – Он наклоняется и нежно целует меня, прижимается лбом к моему. – Я люблю тебя.

Несмотря на напряженность между нами, несмотря на пропасть, образовавшуюся в эти последние годы, я знаю, что Уэйд любит меня, и я знаю, что люблю Уэйда. Иногда мне кажется, что я его ненавижу, но все равно люблю. Брак порой таков. Так есть и будет; не все годы могут быть добрыми, потому что жизнь не всегда добра. Мы пережили трудный период – очень трудный период! – но я знаю, что мы все еще идем по тому же пути.

Я медленно киваю, и на его лице появляется улыбка.

– Я тоже тебя люблю, – шепчу я и крепко целую его. – Я так сильно люблю тебя, Уэйд, и всегда буду любить. Что бы еще ни случилось в нашей жизни, пожалуйста, никогда больше не сомневайся в этом.

– Идем в постель, – шепчет он, разворачиваясь и слегка дергая