отец, тем больше у нас шансов сохранить его, и было слишком сложно требовать от восьмилетнего ребенка не выдать такую большую тайну, как эта. Это означало, что Томаш будет прятаться в подполе, пока его сестренка сидит за обеденным столом и болтает со своей новой семьей. Я знала, как для него это трудно. Я могла видеть напряжение на его лице каждое воскресное утро до их прихода и явную печаль по вечерам после их ухода.

– Это все же лучше, чем быть так далеко от нее, – посетовал он однажды, когда я открыла люк после ухода Эмилии. – Но я не могу дождаться того дня, когда смогу снова обнять ее.

– Буду обнимать ее за тебя, пока этот день не наступит, – пообещала я.

После того дня каждый раз, когда я обнимала ее за обеденным столом, я говорила:

– Это объятие от Томаша, сестренка. – И она всегда улыбалась мне.

– Ты уверена, что он все еще в порядке, Алина? – спрашивала она меня.

– Конечно, – отвечала я, только на этот раз я говорила правду.

– Как ты можешь быть так уверена?

– Потому что он обещал, глупышка, а он никогда не нарушит данного мне слова.

Я не ложилась спать до тех пор, пока Томашу не наступало время снова отправляться к своим подопечным, просто чтобы иметь возможность, прощаясь, целомудренно поцеловаться с ним на глазах у родителей. И в те недели этот ритуал стал частью нашей жизни.

– Будь осторожен, – шептала я ему, когда он выскальзывал за дверь. А он всегда оборачивался и одаривал меня все той же решительной, уверенной улыбкой, прежде чем исчезнуть в ночи, словно реальность того, что он далеко не в безопасности, была какой-то незначительной деталью, о которой мне не нужно беспокоиться.

Глава 21

Элис

Я нервничаю оттого, что нужно сообщить Келли о моем отъезде, но вспоминаю, что и маме я пока не рассказала об этом, и все еще не придумала, как объясниться с Эдди. Так что сегодняшний разговор с Келли начинает казаться довольно простым. Как обычно утром в субботу, я везу ее в балетную школу и, глядя в зеркало заднего вида, наблюдаю, как дочь сидит совершенно неподвижно, уставившись в книгу, лежащую у нее на коленях. Это учебник – вероятно, по французскому языку. Ее светлые, золотистые волосы собраны в тугой пучок прямо на макушке, и она выглядит спокойной и слишком сосредоточенной для десятилетнего ребенка.

– Келли, – весело начинаю я. – Представляешь, я отправляюсь в путешествие.

– Да? – коротко бросает она. Ее взгляд мечется между мной и Эдди, который смотрит в окно, потом дочь снова опускает глаза в учебник и спрашивает: – И куда вы, ребята, едете?

– Я еду одна, – уточняю я. – В Польшу.

Келли захлопывает книгу, и даже глядя вперед на дорогу, я чувствую, как ее глаза сверлят мой затылок.

– Без Эдди?! – ошеломленно спрашивает она.

– Эти несколько дней папа собирается присматривать за Эдди. С ним все будет нормально, – говорю я и на мгновение встречаюсь взглядом с дочерью в зеркале заднего вида. Она моргает, уставившись на меня.

– Мама, папе наверняка не будет нормально с Эдди в течение нескольких дней. Что он вообще знает о жизни Эдди? Он даже не пользуется AAК. И он не может управляться с кофеваркой, а ты знаешь, какой он по утрам, если не получает свой кофе. И ты видела, что происходит, когда он пытается готовить. О, и пожалуйста, даже не начинай рассказывать мне о моей жизни – папа не будет знать, куда меня отвезти и когда забрать… нет. Так совсем не пойдет, мама. Я, конечно, очень люблю папу, но он вряд ли приспособлен для всего этого.

Я бы определенно почувствовала себя виноватой в этот момент, если бы возмущение Келли не было таким чертовски забавным. Я попыталась сохранить серьезное выражение лица, но мне это не удалось, и когда предательская улыбка тронула мои губы, я позволила себе расслабиться и рассмеялась.

Вот только Келли, похоже, совсем не смешно. Я наблюдаю за ней в зеркале заднего вида, она представляет собой очаровательное воплощение возмущения и тревоги.

– Келли Майклз. – Я хихикаю. – Эти несколько дней у вас все будет хорошо и без меня. Ты можешь помочь папе с распорядком Эдди. Ты сможешь научить папу пользоваться AAК, когда он наконец поймет, что ему это нужно. И знаешь что, медвежонок, я даже немного завидую, что ты, вероятно, увидишь этот момент, а я нет.

– Мама, пожалуйста! Это не смешно. Папа годами отказывался пользоваться AAК!

– Точно. Но ему самому никогда не приходилось заниматься Эдди, а ты не хуже меня знаешь, что без AAК это просто невозможно сделать.

Келли замолкает. Я снова смотрю на нее в зеркало и вижу, что она отвернулась к окну. Она выглядит по-настоящему испуганной.

– Все будет хорошо, медвежонок, – мягко говорю я.

– Мне это не нравится, мама, – признается она.

– Мне нужно сделать это для Бабчи, и, честно говоря, услышав только что твою небольшую речь, я думаю, что мне нужно сделать это и для тебя.

– Теперь понятно, что ты сошла с ума. Ты считаешь, что бросаешь свою семью ради меня? – Дочь смотрит угрюмо, и я уверена, что она готовится скорчить гневную гримасу.

– Однажды, малышка, если ты захочешь, у тебя появится своя семья, и важно, чтобы ты не думала, что стать мамой означает посвятить все свое существование детям и супругу. Наши обстоятельства сложны, но это не оправдание. Мы с папой не очень хороший образец сбалансированных семейных отношений. – Я делаю глубокий вдох, а затем признаюсь: – Кроме того, эта поездка действительно важна и для меня. Я нервничаю оттого, что оставляю вас, ребята, но мне нужно это сделать.

Келли нетерпеливо вздыхает и откидывается на сиденье.

– Хорошо. Хотя я надеюсь, ты понимаешь: я помогу папе с азами, но если он все испортит окончательно, я тут ни при чем. – Я снова начинаю смеяться, и на этот раз она встречается со мной взглядом в зеркале и смиренно улыбается. – Рада за тебя, мам. А что в Польше?

– Несколько особенных мест из детства Бабчи.

– Она просто хочет, чтобы ты посетила несколько мест?

– И сфотографировала. Я думаю, есть еще кое-что, но… Я не совсем понимаю, что именно. Ты же знаешь, с ней сейчас трудно общаться. Определенно только одно: она хочет, чтобы я туда поехала.

– Итак… – Дочка на секунду задумывается, затем ее лицо проясняется. – Это как будто ты отправляешься на поиски. Ты не совсем понимаешь, в чем заключается задание, но