– Ничего. Еще до этого он расписывал перед ней картины пребывания Юры в тюрьме в беспомощном состоянии. Юридически безграмотная женщина и так была на грани отчаяния, а тут… В общем, она отдала Важнину часть денег, вырученных от продажи квартиры.

– И тот взял?

– Конечно. Чего бы не взять, если дают? Наверное, он просто не посчитал необходимым сообщить матери Юры о закрытии дела. А когда та пришла с деньгами, не смог удержаться от соблазна.

Через своих влиятельных клиентов опытная массажистка не только смогла пристроить сына в один из лучших реабилитационных центров столицы, но и сама нашла работу там же, ее опыт, талант, работоспособность не оценить не могли. Кроме того, ночами она работала дежурной санитаркой, спала там же, добрые люди организовали ей койку в кладовке, так что не пришлось тратиться на съем жилья. Женщина не видела перед собой никаких других целей, кроме главной: поставить сына на ноги. Ее даже не пугало будущее, она не думала, куда они пойдут этими самыми ногами после лечения? Без жилья, денег, близких?

Впрочем, ей многие помогали. Не помогал только сын. Никак не хотел парень жить, и все тут. Целыми днями лежал, уставившись в потолок, и будто заново переживал то, что произошло с ним в той жизни, когда он был еще Бобровым, а не Ростовым. И тогда на помощь пришла ночная медсестра, напарница его мамы, девочка, которая дежурила по ночам. Света Егорихина училась на первом курсе мединститута, жила в общежитии, помощь родителей была невелика, поэтому она совмещала приятное с полезным: нарабатывала медицинскую практику, зарабатывала на жизнь, зубрила конспекты. А что? Очень удобно. Пациенты в большинстве случаев по ночам спят, так что она почти свободна. А то, что спать хочется, так это не страшно.

Света и спасла Юру, когда он пытался ночью проглотить таблетки, накопленные за неделю. На свое счастье, Юра не смог дотянуться до стакана с водой, чтобы запить смертельную дозу обезболивающих. Стакан упал, разбился, Света прибежала на шум и поймала пациента с поличным. К тому времени она успела крепко подружиться с мамой Юры, поэтому посчитала себя вправе так отчитать его, что парень не выдержал и в первый раз с момента своего падения из окна расплакался, как первоклассник.

Всю ночь Света просидела возле его постели, не решаясь оставить ненадежного пациента одного. Юра не спал, слезы словно совершили чудо, и он оттаял ровно настолько, что рассказал Светлане свою историю, ничего не скрывая. Потом он сам удивлялся, с чего это так разоткровенничался с почти незнакомой девушкой, но было уже поздно. Малюсенькая, хрупкая Света с очень миловидным личиком, которая раньше только отпугивала Юру, взяла над ним шефство. До той ночи она немного побаивалась хмурого нелюдимого больного, теперь же, когда он доверил ей самое сокровенное, он стал для нее кем-то вроде брата. Спустя пару недель мама Юры зашла в палату и увидела, как ее сын смеется в ответ на какую-то шутку студентки. В этот момент она поняла, что все еще может быть.

Так и вышло. Окончательно на ноги сына поставить не удалось, но и полностью прикованным к инвалидной коляске он не стал, спустя годы самоотверженной борьбы Юра мог передвигаться, стоя на ногах, правда, с помощью кого-то из близких. На следующий год Юра поступил в институт и успешно окончил его. Еще будучи студентом, он заинтересовался работой по адаптации инвалидов в общественной жизни. На базе института создал свое общество, которое вскоре стало известно во всем городе. Общественная работа, посильные занятия спортом, учеба со временем почти заставили его забыть о прошлом, а Светка, доведенная до бешенства его нерешительностью, через два года тесной дружбы сама призналась ему в любви и сделала предложение.

Все бы ничего, но в разных общежитиях семейное счастье не построишь, да и мама продолжала жить в кладовке, к тому же они понимали, что пройдет время, закончат они свои институты, тогда и вовсе придется искать съемное жилье – не очень отрадная перспектива для молодой семьи. И Юра ринулся в только нарождавшийся в России бизнес. Удивительно, но его инвалидность, при умелом использовании, не только не мешала ему, но и помогала. Наши люди, в сущности, сострадательны и не принимают за серьезных противников людей с ограниченными возможностями. Конечно, приходилось терпеть и унижения, и мелкие предательства партнеров, но Юрий Бобров заработал прекрасную броню от переживаний по этому поводу для Юрия Ростова, так что закономерные для бизнесмена удары судьбы не воспринимались Юрой как трагедия. Теперь он знал, что способен вынести многое, кроме, пожалуй, потери близких. А близкие, мама и Светка, были всегда рядом.

* * *

– Почему вы и сейчас иногда пользуетесь коляской? – не удержалась от не совсем деликатного вопроса я. – Насколько мне известно, если парализованный смог встать на ноги, ему не рекомендуют расслабляться?

– Привычка, – хитро улыбнулся Юра, – когда я только начинал, коляска выдавала во мне человека жалкого и немощного. Если сейчас мне требуется ввести в заблуждение будущего партнера или конкурента, я пересаживаюсь на коляску. Человек волей-неволей смотрит на меня свысока, чувствует свое превосходство, теряет бдительность. Тут-то я его и беру. Тепленьким. Впрочем, иногда я пользуюсь коляской для скорости. С палочкой я передвигаюсь медленнее. А вообще, вы правы. Стоило мне встать на ноги, как захлестнули заботы, совсем не осталось времени на реабилитацию. Мама ругается, Светка пилит, а я, вместо того чтобы хотя бы час в день позаниматься на тренажере или полежать на столе массажиста, по делам мотаюсь. Ну, ничего, вернусь домой, устрою себе тайм-аут.

– Вы его заслужили, – тихо уронила я.

– Знаете, до этого момента, несмотря на то что все складывалось в моей жизни более чем удачно, мне незнакомо было чувство безмятежности. Как бы хорошо все ни складывалось, подсознательно я считал, что все это временно, что придет кто-то более сильный и жестокий и заберет у меня все, что я создал. Заберет, втопчет в грязь, разрушит. Смешно сказать, я войны боялся. О землетрясениях думал. Мне пожары снились. Я старался не принимать снотворное, но стоило выключить свет в спальне, как сон улетал прочь, а я лежал и представлял, как от меня уходит Светка, тяжело заболевает мама, отнимают дело, попадает в беду сын. Из-за этого я иногда даже срывался на тех, кого люблю, незаслуженно обижал их, позволял себе повышать голос на ни в чем не повинных подчиненных. И только здесь, в Горовске, я стал спать хорошо.

– Может, просто вам полезен здешний воздух? – лукаво улыбнулась я.

– Первые несколько недель он был мне вреден. Спать я стал через некоторое время после встречи с вами. И с Алкой.

– У вас осталось какое-то чувство к ней?

– Вы ее видели? – ответил он вопросом на вопрос. – Какие чувства может вызывать это жалкое создание? Просто в моей памяти она оставалась все той же гордой, злой, непокорной девочкой, а вчера я увидел раздавленную жизнью тетку.

– Вы сказали им, что все неприятности, свалившиеся на них, валились по вашему заказу?

– Конечно. Да этого и не требовалось. Когда Дударев понял, что Юрий Ростов и Юра Бобров – один человек, он и сам обо всем догадался. Он ухитрился дважды сделать смертельным врагом одного и того же человека, не ведая об этом. И Бобров скорее всего так и не собрался бы встретиться с ним вновь, если бы Гарри не поднял руку на сына Ростова.