К вечеру суета во дворце посольства улеглась, а друзьям представилась возможность уединиться и обсудить свои дальнейшие действия. Пришли к выводу, что их план только в деталях и конечных целях отличался от того плана, который они изложили французскому послу. Так что маскироваться особой необходимости у них не было. Самая сложная роль в этом спектакле отводилась Андрею Яковлевичу. Ему предстояло на какое-то время стать бродячим дервишем[24]. Здесь ему на помощь приходили не только соответствующий камуфляж и афганский опыт, но также хорошее знание персидского языка. Помогал и опыт службы в Посольском приказе, когда по повелению Ивана Васильевича ему приходилось частенько бывать с посольством в Казани. Там-то ему и пришлось по долгу службы тщательно изучать нравы и обычаи мусульман, вникать в их религиозные обряды. Во время учёбы в десантном училище Андрей Яковлевич специализировался по разведывательным операциям на ближневосточном направлении. Соответственно, прослушал лекции на эту тему и сдал все зачёты. Был ещё один нюанс. Ему нельзя было покидать французское посольство в одежде дервиша, ибо его здание находилось под постоянной охраной янычар да приглядом шпионов султана. Пришлось изгаляться. Переодеваться в московской квартире Николая, а портал выхода открывать уже в сумраке на узкой улице Стамбула между двух глухих стен. Узкое пространство позволяло отсечь невольных любопытных и шпионов. Так, в Стамбуле появился ещё один бродячий дервиш-бекташ[25]. Его задачей было распространять слухи как о готовящейся войне персов с османами, так и о военном могуществе северян. В частности, об «увиденных» им в северных землях военных кораблях со множеством огромных пушек. Так же нужно было объяснять малограмотному населению, что Русь может воспользоваться войной Османской империи с персами и отнять у неё территории у Чёрного и Азовского морей, а потом московские военные корабли придут в Стамбул. А это уже крах привычной для османа жизни. Крах торговли и даже их мусульманской религии. Короче говоря, Андрею Яковлевичу нужно было среди жителей Стамбула сеять панические настроения.

А Алексей Никифорович отправился на встречу с русским купцом, который уже успел осесть в Стамбуле, пустить корни, остепениться и заработать у местных жителей уважение. В те времена чуть ли не каждый чужеземный купец, посещавший заморские земли, был тайным осведомителем и по возвращении рассказывал нужным людям о том, что видел и что слышал в чужих землях. Не был исключением и старый волк в купеческом деле, Фёдор Егорович. По указанию Петра Алексеевича он уже год как приобрёл в Стамбуле дом, вёл ничем не примечательную купеческую жизнь и входил в большой «римский миллет»[26]. Не обходил стороной и греко-православную церковь. Таким образом, он вёл вполне обычную жизнь купца-османца. Он торговал исключительно тем, что привозили русские купцы. Они тоже оставались довольны. Можно по-быстрому скинуть товар в Стамбуле и за летнюю путину обернуться дважды. Тех же, кто боялся быть обделённым да жадничал, никто не принуждал сдавать свой товар. Плати мзду и торгуй сам. Но такая торговля могла растянуться на долгие месяцы, а купца, как и волка, ноги кормят. Скупал Фёдор Егорович товар у русских купцов оптом. Цены без надобности не сбивал, своих земляков не обижал. Оттого русский купеческий люд шёл к нему с доверием и уважением. Везли и воск, и пеньку, и соль, и дорогие меха. Каждый товар находил своего покупателя. Дорогими мехами интересовались богатые люди Стамбула. Среди них были и приближённые двора султана.

С первыми кораблями с товарами из Руси после весенней распутицы пришла к Фёдору Егоровичу тайная записка с указанием ожидать важных царёвых посланцев. Кого именно, ему подробно, в деталях описали. И когда Фёдор Егорович из своей лавки завидел идущего по рядам рослого и крепко сбитого человека, как бы невзначай бросающего взор по сторонам, то сразу, не взирая на его европейскую одежду, признал в нём своего, а когда тот подошёл и назвал условное слово, то понял, что не ошибся. Купеческий опыт его не подвёл.

– Чем торгуете, Фёдор Егорович? – поинтересовался Алексей Никифорович.

– Да известное дело, чем торгую! Чай, не приправами же! У меня, подишь ты, товар с нашей родимой сторонушки! Вот смотрите сами! Меха-то во какие! Волос к волосу, пушинка к пушинке! Люди говорят, что у самого османского султана есть мои меха! – гордо воскликнул купец.

– Это, конечно, очень хорошо, но у меня к вам есть большая просьба: сможете мне разрешить поторговать вместе с вами. Мне бы хоть совсем крохотный уголок, чтобы торговать корабликами.

– Корабликами? – удивился Фёдор Егорович.

– Ну да, игрушечными корабликами.

Алексей Никифорович открыл принесённый им мешок и действительно достал из него аккуратную деревянную модель трёхпарусного корабля с сорока шестью пушками и штандартами Петра на грот-мачте. Фёдор Егорович с любопытством наблюдал за действиями гостя, а завидев игрушечные кораблики, с нетерпением протянул руку:

– Это откуда же такая красотища?! Можно я подержу в руках сию диковину? Рассмотреть её получше дюже мне любопытно!

– Пожалуйста, Фёдор Егорович, смотрите сколько угодно. Это гордость русского флота – парусник «Крепость» с сорока шестью пушками на борту.

– Силища же, наверное, какая должна быть в этом корабле заложена, а людского труда-то в нём, должно быть, вложено немерено!

– Вот этой-то силищей мы с вами, уважаемый Фёдор Егорович, и должны напугать осман. Дюже нужно нам, чтобы они заключили с нашим государством мирный договор на многие года, а ещё лучше – десятилетия! – объяснил Алексей Никифорович.

– Ежели у Руси-матушки действительно столько таких кораблей, как в твоём мешке, то тогда кто угодно нас забоится! – ответил купец, так и эдак вращая в руках дивный маленький кораблик. – А, подишь ты, прям как настоящий, хуть и малёхонький!

– Нужно будет нам продавать эти кораблики и объяснять покупателям, что таких корабликов, только длинною в сто с лишним локтей и со множеством больших пушек, на Руси полно как воды в море и оттого лезть к дюже вооружённому соседу – это только накликать себе быструю погибель. Нужно разъяснять османским купцам, что для них сия война с сильным противником никак не выгодна. А в случае начала такой войны вражеские суда придут к Стамбулу и перекроют все торговые пути. Встанет торговля, а городу, который от неё кормится, просто нечего будет есть. Денег у султана и так нет, а на такую большую войну с хорошо вооружённым противником этих денег нужно превеликое множество. Пойми, Фёдор Егорович, сейчас к Руси с севера сильный враг подбирается. Шведский король спит и видит, как нашу землю обобрать да людьми её завладеть. Хватит с нас и татарского полона. Нельзя допустить османского нашествия на наши земли!