По заведённому обычаю, французских послов селили севернее Галаты, на холмах, в районе Перы. Крытая карета с вновь прибывшими в сопровождении конных янычар остановилась возле двухэтажного, большого по меркам Стамбула дома, выделявшегося своими архитектурными изысками среди простых по форме османских хибарок. Многочисленные жители столицы империи селились в одноэтажных домах. Высоких каменных домов в Стамбуле той поры было немного. Богатые люди селились в двухэтажных хоромах. Но и те предпочитали, чтобы их дома внешне выглядели не слишком притязательно. Зато внутри количество ковров и золота было прямо пропорционально близости их хозяина к султану. На первом этаже обычно жила прислуга, а на втором – хозяева. А вот новый дом французского посла сильно выделялся на их фоне. Снаружи здание выглядело привлекательно, но вот интерьер ещё уступал экстерьеру. Внутреннему убранству дома посла ещё только предстояло обрасти роскошью и богатством в соответствии со статусом его обитателя.

Сдав с рук на руки вновь прибывших французскому послу, михмандар пообещал, что обговорит с Великим визирем о дне и времени их встречи, за что получил туго набитый мешочек золотых монет. Чиновник с довольным видом отбыл восвояси, а Николай и его друзья остались один на один в просторном кабинете с главой посольства, Пьером д’Шагенефом. Хозяин посольства, расположившись за массивным письменным столом, щепетильно проверил королевскую печать. После чего небрежно бросил:

– Садитесь, граф! И вы, господа, тоже присаживайтесь. Прежде чем начать общаться с вами, мне необходимо просмотреть ваши документы, с тем чтобы определиться с объёмом работ, который я бы мог вам поручить.

Посол умолк, достал из плотного конверта сопроводительное письмо и новые инструкции от короля. Получился целый ворох разных бумаг. Он долго их изучал, периодически с любопытством посматривая на Николая. Его спутников Шагенеф как будто и не замечал. Наконец, ознакомившись со всеми бумагами, он ещё раз внимательно посмотрел на своего нового помощника и удивлённо произнёс:

– Так вы, граф, оказывается, у нас астролог и к тому же не француз, а принц из далёкой Рутении! Просто удивительно, что король вам доверил работать в посольстве!

– Король рассчитывает, что мои знания и опыт помогут уговорить султана начать военные действия против моей бывшей родины, сударь, с которой у меня, мягко говоря, не сложились отношения, – ответил Николай.

– Вот как! И что же вы не поделили с вашим царём? Насколько я вижу из сопроводительного письма, вы при дворе вашего бывшего повелителя занимали весьма немалую должность. Не всякому человеку владыка государства позволит себя охранять! Думаю, что царь Пётр не является исключением из общего правила.

– Вы правы, господин Шагенеф, я был в близких отношениях с царём и оттого, как никто другой, знаю его натуру. Вряд ли вы согласитесь спокойно почивать на плахе с занесённым над вашей шеей топором палача. А жить на Руси под началом Петра – это ощущение именно этого порядка. Благодаря посольству царя Петра мне удалось почти два года прожить в Европе и пообщаться с правителями многих стран. Посмотреть в различных странах их развитие торговли, финансов, производства, культуры. В конце концов я понял, что являюсь сторонником совершенно других отношений государства к человеку. Мне претит жёсткий, переходящий в кровожадность, деспотизм царя Петра. Мой род идёт от древнего польского рода Гедиминовичей. В моих жилах течёт кровь византийских царей. Я желаю, чтобы к власти на Руси пришли совершенно другие люди!

– Так вы что, принц Николя, имеете собственные виды на престол в Рутении? – удивился французский посол.

– А почему бы и нет? – хитро улыбнувшись, парировал Николай. – Наш род Гедиминовичей нисколько не менее знатен, чем род Романовых!

– В таком случае я, кажется, понял замысел моего короля! Ведь действительно, не найти более жестокого и последовательного врага для царя Петра, чем его конкурент! Я полагаю, что мы с вами сработаемся, принц Николя!

– Тогда нам нужно побыстрее увидеться с султаном, чтобы сделать ему свои предложения!

– Нам бы сначала до его Великого визиря достучаться, прежде чем мы будем допущены к султану Мустафе. Я уже чуть ли не год передаю взятки Великому визирю Хусейну-паше через михмандара, но результата никакого! У меня уже золото заканчивается, и если бы вы его не привезли с собой, то я даже не знаю, чем бы в следующем месяце я платил янычарам, которые охраняют наше посольство! В этом чёртовом Стамбуле и чихнуть нельзя, чтобы кому-нибудь не заплатить большую взятку!

Посол так разволновался, что сморщился и схватился за сердце. Николай поднялся с кресла, взял со столика в углу комнаты кувшин и налил в стакан воды.

– Отпейте, пожалуйста, воды и не волнуйтесь так, сударь!

Шагенеф с благодарностью взял стакан и мелкими глотками начал пить из него. Выпил почти весь. Тяжело втянул воздух. Николай попытался открыть окно в его кабинете, но посол лишь безнадёжно махнул рукой.

– Оно не открывается, граф. Для этой цели османы пользуются дверьми, но, кажется, что мне уже стало лучше.

Николай всё же открыл дверь, но она мало чем могла помочь. Хоть лето ещё только начиналось, но уже было достаточно душно. Для северян южный воздух был слишком сухой и абсолютно безвкусный. В нём явно не хватало запаха трав. Николай вновь сел в своё кресло, а посол продолжил:

– Ладно, принц, не будем пока говорить об османах. Лучше поговорим о вас и ваших людях. Чем вы сможете усилить работу нашего посольства? Король пишет, что прислал вас ко мне на помощь как весьма сильного астролога и что вы своими чудесами сможете удивить султана и тем самым помочь убедить его в необходимости вступить в войну со своим старым врагом – северным соседом?

– Мне кажется, что я со своими помощниками смог бы помочь сдвинуть с мёртвой точки переговорный процесс с султаном, любезный Шагенеф. А для этого я считаю, что нам необходимо активизировать свои действия в Стамбуле. Первое, что нам нужно сделать – это затмить своим искусством главного астролога султана. Второе – нужно начать активную работу среди турецкой части населения Османской империи. Нужно ежедневно внушать им мысли о грядущей великой опасности с севера. Третье – нужно внедриться или войти в доверие к русинам. Пусть и они подпитывают османов всякими страшными мифами о своей стране. Чем больше страха нам удастся нагнать на жителей Стамбула, тем лучше. Страх – это очень сильное оружие морального воздействия на население всей страны! Полагаю, что только наши активные действия смогут подвигнуть султана на продуктивный разговор с нами и тем самым заставят его вступить в войну с Русью. Если мы будем сидеть сиднями у себя в посольстве и лишь раздавать взятки османским чиновникам, мы только впустую потратим своё время и финансы короля. Ибо взяточник – это бездонная бочка. Можешь сыпать в неё золото мешками, а заполнить до краёв за всю свою жизнь не сумеешь! Вам и без меня известна алчная натура имперских чиновников. Здесь нужен абсолютно другой подход!

– Всё, что вы говорите, – это, конечно, замечательно, но всё это пока лишь пустые фантазии! Ваши предложения, принц, требуют больших людских резервов. Откуда мы их возьмём? У меня всё посольство – это лишь парочка секретарей да прислуга. Вот и всё! В королевской казне просто нет лишних денег на подобные действия, а значит, их нет и у меня! Вы не представляете, сколько я потратил золота на попытку подкупа их главного чёрного евнуха, но так и не дождался от него ответной милости! Я рассчитывал воздействовать на султана через его старшую жену. Но этот проклятый оскоплённый эфиоп так богат, что для него золото стало чем-то вроде мусора! Я уже и не знаю, что мне ещё предпринять!