— Можно? — тихо спросила Меридия Олесию. Та едва заметно кивнула и передала яйцо Меридии. Принцесса взяла его в руки… и в следующий момент её лицо прочертили две дорожки слёз, которым она не давала воли до этого момента.

— Он стучится лапкой по скорлупе… там, где я её держу, — всхлипывая, прошептала она, — он чувствует меня. Он… помнит меня…

Кинув взгляд на яйцо, Уталак понял, что Меридия говорит правду. Малыш действительно чувствовал, кто держит сейчас его яйцо. В самом деле, ходили легенды, что если дракон возьмёт в руки яйцо того, кто в будущем должен стать его парой, малыш ему ответит. Но ни разу за всю жизнь на его памяти такого не было. Хотя бы потому, что обычно не находится тех, кому драконица-мать доверила бы подойти к своему яйцу.

— Я приношу тебе свои извинения, девочка, — глухо прошептал он, — я не верил, что вы настоящая пара… и я был не прав. Тебе, и только тебе суждено быть с ним. Обещаю, никто не посягнёт на него. Мы вырастим его, и он прилетит только к тебе…

— Растить его будем мы, — категорично заявил Мизраел, — мы несём за него ответственность перед его отцом, и только мы…

— Мизраел, прошу, ну не тупи ты хотя бы сейчас! — печально выдохнул Уталак, — как ты рассчитываешь растить Сиреневого детёныша в Лазурном замке? Ну, сам посуди. Ладно, я ещё мог смириться с тем, как ты обращаешься с Дитрихом: он был взрослый, он сам должен был справляться с трудностями. Хотя предупредил я тебя сразу: продолжишь в том же духе — будут последствия. Но за каждую слезинку Сиреневого малыша я тебе пасть порву голыми руками. Ты же не можешь этого не понимать.

— Уталак прав, папа, — прошептала Меридия. Мизраел ошарашенно посмотрел на неё, но принцесса упрямо продолжила, — прости меня, папа, но Уталак прав. Дитриху будет лучше расти здесь. Я… не хочу, чтобы он страдал ещё больше. Хватит. Он достаточно от нас натерпелся.

— Даю тебе слово, девочка, — сказал Уталак, подойдя к Меридии и положив руку на плечо, — мы вырастим его, как родного. Как своего сына. И ты тоже подрастёшь. Повзрослеешь. Тоже научишься многим важным вещам. В конце концов, может быть, всё вышло не так уж и плохо. По крайней мере, всё могло кончиться гораздо хуже.

Меридия ещё долго баюкала яйцо и не могла перестать плакать. Возле комнаты с чашами уже собрались все, но никто не торопил её: каждый понимал, какой трагедии сейчас чудом удалось избежать. Наконец, она подошла к Олесии и отдала яйцо ей.

— Пожалуйста, позаботься о нем, — прошептала она, — ему очень нужны те, кто будет его любить.

— Не беспокойся, — кивнула Олесия, принимая яйцо, — мы позаботимся о нём. Мы все успели его полюбить. У него будут самые лучшие братья и сёстры. Мы все тебе это обещаем.

Ещё пара минут неловкого молчания.

— Мне ведь лучше не прилетать сюда в гости, правильно? — спросила Меридия.

— Смотри сама, девочка, — ответил Уталак, — мы тебя, конечно, рады будем видеть, но и тебе нужно помнить: если он увидит тебя в столь юном возрасте, это может его очень сильно смутить. И он просто не будет знать, что с этим делать. Всему своё время, тебе это не хуже меня известно…

— Так, ну если это всё, — сказал Мизраел, — тогда нам тут больше делать нечего. Уталак, мои извинения за такое количество неудобств. Если я как-то могу загладить свою вину…

— Убери своих вандалов из моих библиотек, — сразу попросил Уталак, — как я представлю, что они там вытворяют с нашими книгами, у меня сердце кровью обливается. Мы откроем для них элитные доступы, так что вы ничего не потеряете, но хозяйничать им там никак нельзя.

— Хорошо, — кивнул Хозяин Лазурного замка, — наверное, это будет справедливо.

Он дал Меридии и остальным своим детям, не проронившим ни единого слова, знак следовать за собой. Но через несколько секунд его остановил голос Уталака.

— Погодите.

— Ну что ещё, — обернулся Мизраел. Уталак некоторое время молчал, а потом всё же сказал:

— На ужин останетесь?

— Спасибо за приглашение, но, думаю, не стоит, — ответил Лазурный дракон.

— Да будет вам. Вы летели сюда не меньше четырёх часов, и ещё обратно столько же лететь. Не переживай, — ухмыльнувшись, добавил он, — слабительное, которое обычно вам добавляется в еду, мы ещё приготовить не успели…

— Это очень кстати, — с ответной усмешкой кивнул Мизраел, — значит, в этот раз в Стигиане, над которым мы обычно пролетам по пути сюда, не будет происходить неблагочестивых оказий…

Прошло полтора года. Уталак в драконьем облике лежал в одном из подземных помещений. Комната круглосуточно топилась, чтобы поддерживать в ней стабильную для драконьего яйца температуру. Чтобы поместиться в комнате, Уталаку пришлось совершить кое-какие манипуляции с Янтарем и немного уменьшиться в размерах. Прямо перед ним на шёлковой подушке лежало яйцо, которое он время от времени согревал своим горячим дыханием. Яйцо уже несколько дней дрожало, и Уталак ожидал, что малыш вылупится со дня на день. Конечно, обычно малышам нужно не меньше трёх лет, чтобы вылупиться, но это яйцо было во всех смыслах необычным. По этой причине Уталак последнюю неделю никого не пускал сюда, хотя Лиала и Олесия до этого дежурили здесь чуть ли не через день. Ланире, Рэй и Вилер тоже очень любили проводить здесь время, но часто уступали это право вышеупомянутым принцессам, которые, казалось, готовы были сидеть здесь сутками без сна и еды. Аяри несколько раз набиралась для этого смелости, и даже Мефамио целых три раза приходил сюда. При этом он всех вместе, а потом каждого по отдельности убеждал, что у него в графике совершенно случайно образовалось окно, и ему нечем себя занять. С умилением наблюдая после этого за тем, как Мефамио ходит вокруг яйца, обнюхивает его, а потом бережно поправляет на подушке, Уталак понимал: у Дитриха будет хороший старший брат, который научит его очень многим важным вещам.

Но вот яйцо треснуло… ещё раз… и, не веря своим глазам, Уталак, затаив дыхание, наблюдал, как из-под обломков скорлупы вылезает сиреневый малыш с янтарными оттенками под крылышками, на животике и подушечках лап. Выбравшись, он посмотрел на Уталака ярко-синими глазками и издал радостно-удивлённый возглас. После чего, ловко соскользнув с подушки, с самым деловым видом зашагал к двери.

— Ишь ты, какой шустрый, — с умилением сказал Уталак, бережно подхватывая дракончика и возвращая его назад. Впрочем, малыш нисколько не испугался и не обиделся. Наоборот, он перевернулся на спинку и стал настойчиво требовать ласки.

— Не переживай, маленький принц, — прошептал Уталак, мягко почёсывая коготком янтарное брюшко и с нежностью смотря, как урчит от удовольствия дракончик, пытаясь перевернуться, — у тебя всё впереди. Сейчас для тебя всё только начинается…

И сейчас, смотря на это дитя, Уталак просто не мог сдержать слёз. Ведь это был первый раз, когда судьба была на стороне драконов, изо всех сил оберегая того, у кого хватит сил однажды исполнить Пророчество. Причём в этот раз драконы получили единственную в своём роде возможность провести работу над ошибками. Да, однажды перед этим драконом склонятся все прочие, вверяя свою судьбу в его руки. Однажды именно он возьмёт в руки все семь Цветов и сделает то, что должно. Однажды именно ему будет кланяться каждый дракон, который, наконец, обретёт свободу и получил возможность жить полной жизнью, свободной от боли и страданий… Но это всё будет потом. А сейчас он покусывал старого дракона за палец лапы, довольно урчал и даже не представлял, какой великий путь ему уготован. Но он его обязательно пройдёт. Да… однажды он его обязательно пройдёт.