— Через час! — снова буркнул через плечо наш командир и поплелся к лестнице.

— Ну дела, — выдохнул я.

— Премудрость тут одна — каждый сам за себя, — звонко отчеканил мелкий мальчишка, с интересом разглядывая нас с Графычем. — А вы вообще откуда?

— А ты здесь откуда, такой говорливый да мелкий? — ловко перевел я стрелки.

— Так здесь нет ограничений по возрасту, — пожал плечами мальчик. — Да и склонность к начертательной магии может проснуться как в юности, так и в старости — и вы оба тому подтверждение, — с ехидной улыбкой добавил он.

Я усмехнулся.

— Вот заноза. И как тебя, заноза, зовут?

— Я — Руди, — весело представился паренек, по-мужски протягивая мне руку.

Я серьезно пожал ему ладошку.

— Хорошо, Руди. Я — Даниил, это мой приятель Эрик. И раз уж ты такой общительный, расскажи нам — как здесь вообще все построено? Лекции, тренировки, что и когда.

— Нет никаких лекций и тренировок, — ответил мальчик. — Есть ваша комната, классы для занятий, две библиотеки и наставники, которые ответят только на тот вопрос, который будет правильно задан. И есть тестовая зона, откуда однажды можно вернуться начертателем, а можно и вообще не вернуться и стать естественной убылью. Все, — сообщил он, с искрящимся любопытством разглядывая мой прикид. — А ты правда палач? Это так круто!..

— Подожди, но ведь это — школа. Значит, должен вестись какой-то учебный процесс! — возразил Эрик.

— Это — не школа, а преддверие, — пояснил мальчик. — Учебный процесс в преддверии представляет собой... — он чуть прикрыл глаза, точно вспоминая чужую цитату — глубокое погружение каждого ученика в свой собственный внутренний мир и путь к внутреннему голосу, который откроет для него двери начертательного искусства.

Шумно выдохнув, он опять улыбнулся.

— Ну что, поняли?

Мы с Эриком опять переглянулись.

И невольно разразились ржакой, вспоминая глубокомысленные наставления Майки — про погружение в глубокий внутренний мир и поиск источника.

Прямо домом пахнуло, иначе не сказать.

Паренек озадаченно смотрел на нас — видимо, силился понять, что же такого смешного он только что сказал.

Однако же доверять россказням ребенка я не торопился. А значит, придется ждать целый час, а потом приступить с расспросами к взрослым ученикам.

Или же задать вопросы кое-кому другому, поважнее учеников и наставников. Прямые вопросы в лоб.

— И как долго занимает период преддверия? — осторожно спросил Эрик.

Мальчишка пожал плечами.

— У кого как. Вот наш командир здесь живет уже десять лет. А вот я, — он хитро прищурился. — ... я скорее всего к концу года все-таки справлюсь и открою эти проклятые двери. На зависть некоторым старым клоунам.

— Ясно. Спасибо, мы все поняли, — постарался я как можно необидней отмахнуться от дальнейших пояснений этого странного малого и двинулся к выходу из холла.

— Ты подумал о том же, о чем и я? — спросил меня Графыч, заторопившись следом.

— Думаю, нам пора навестить старика. Тем более я оставил там свою доску!

— Вообще-то не только доску, — хмыкнул мой приятель, вспоминая молчаливого парня в синий цветочек.

И тут на лестнице нас нагнал спешный окрик.

— Эй, погодите! Погодите минутку!..

Остановившись, мы обернулись.

Перед нами стоял парень лет двадцати пяти с темными волосами, собранными на затылке в маленький хвостик, и с очками на горбатом, явно некогда переломанном в нескольких местах, носу.

— В каких комнатах вас поселили?..

— А тебе зачем? — спросил я, смерив пристальным взглядом парня.

— В 327 или нет?..

— Я снова повторяю свой вопрос — тебе зачем?

— Затем, что это комната Алики Леи, моей звеньевой подопечной, и если новость, которую мне на хвосте сорока принесла, не обманывает, то это нарушение правил! — вспылил парень.

Я нахмурился.

— Слушай, меня действительно поселили в 327, но я понятия не имел, что там до сих пор кто-то живет. Правда, там остались кое-какие вещи по мелочи, будто кто-то в спешке собирался, но и только. Мне просто дали ключи — и все.

— Ее нет всего два дня, а они уже впустили в комнату нового жильца!.. — выпалил парень, и его кулаки непроизвольно сжались. — Сволочи...

— Слушай, что тут у вас происходит?.. — спросил я чуть тише, приблизившись к парню. — И что значит «ее нет всего два дня»?..

Парень шумно выдохнул, отвел взгляд.

— Чтобы выйти из предвариловки нужно создать три успешных начертания. Алика создала два. Два начертания всего за три месяца пребывания здесь! А потом придумала третье и ушла тестировать в зону, и пока не вернулась. Но по правилам ученика ожидают три дня, прежде чем объявить о его убыли!..

— Погоди, я не понял — тут реально допускают физическую гибель учеников? — у меня брови поползли на лоб.

А я-то думал, что это мальчишка чего-то понапридумывал!

— Начертания — вещь опасная, — пояснил парень. — Всякое может случиться.

— Тебя как зовут?

— Арий. Но это неважно, — проборомотал парень себе под нос. — Ты это... Извини. Ты не при чем. Просто это несправедливо!

Он развернулся и пошел прочь.

— Согласен, — проговорил я, глядя ему вслед. — Пойдем-ка навестим нашего великого учителя, Графыч. Что-то тут бред какой-то происходит.

И мы решительным шагом отправились к святилищу. Поднялись, куда надо, повернули, и...

Уперлись в сплошную белую стену.

Прохода не было.

Тихо выругавшись, я провел руками по стене — нет, это вовсе не иллюзия, прохода в святилище нет!..

— Что вы здесь делаете? — окликнул нас металлических окрик.

Обернувшись, мы увидели одного из наставников. Тот смотрел на нас с таким выражением лица, будто собирался откусить нам головы.

— Помолиться решили, — не спасовал я. — Как нам попасть в святилище великого Эреба?

— Да кто вы такие, чтобы сподобиться чести попасть в святилище мудрейшего?! — гаркнул на нас наставник. — А? Ну-ка пшли прочь отсюда!..

Нет, я был готов сносить такие наезды от Януса — ну просто потому, что с ним все было по-другому, и даже когда он орал как не в себя, наш магистр по-прежнему оставался нашим магистром и я всегда знал, что за любого из нас он кому угодно шею свернет.

И, пожалуй, где-то на подсознательном уровне