монголов, китайцев и советских граждан. В городе было два кинотеатра. Один показывал фильмы на русском языке и содержался Ассоциацией русских эмигрантов города Маньчжурии, а другой – частный китайский кинотеатр – показывал советские кинофильмы, а также китайские фильмы производства харбинских киностудий. Успехом местных жителей пользовались оба кинотеатра. Иван Михайлович Голкин, глава общества советских граждан в Маньчжурии, был также членом управляющего комитета Китайско-советского общества дружбы. Некоторые другие члены комитета могли похвастаться своим революционным прошлым. Например, Чжань Яньцинь, вступивший в китайскую компартию в Яньане в 1933 году. Первым секретарем общества был руководитель г. Маньчжурия Лю Фуцзу[697].

Несмотря на такой представительский состав, отбор подходящих кадров проходил сложно. Как минимум с 1947 года руководство Лю считалось временным, что объяснялось лишь тем, что другим кандидатам на пост было отказано, а некоторые из них даже оказались за решеткой из-за их происхождения или политического прошлого, например из-за членства в Китайской национальной партии Гоминьдан или коллаборационизма с властями Маньчжоу-го[698]. Однако, несмотря на кажущуюся строгость отбора, принятие в общество дружбы не предполагало даже самого базового знания культуры или языка Советского Союза. Соседнее государство буквально находилось на расстоянии вытянутой руки, но некоторые руководящие члены комитета никогда в нем не бывали или посещали его только с краткими визитами и не имели базовых языковых навыков и какого-либо знания о культуре соседней страны. Цель организации в реальности заключалась не в сближении культур. Несмотря на название – Китайско-советское общество дружбы, – эта организация имела целью не объединение людей, а контроль над ними и их контактами.

БАСКЕТБОЛЬНАЯ ДИПЛОМАТИЯ: КАК ЛУЧШИЕ ДРУЗЬЯ ПЕРЕСЕКАЛИ ГРАНИЦУ

Общественная репрезентация встреч двух народов в пограничье тем не менее заявляла о чистой и прочной связи. Начиная с 1950-х годов железнодорожная станция Маньчжурия стала местом бесчисленных приемов и шумных празднований дружбы, бесконечно освещаемых в газетах и буклетах в обеих странах[699]. Эти сюжеты противоречат негативному впечатлению Капущинского о границе и, удивительным образом, практически совпадают в китайских и советских публикациях. Например, вот описание группы узбекских артистов, отправившихся на гастроли по Китаю, опубликованное в феврале 1953 года в «Правде»: «Ясный солнечный день. Наш поезд подходит к границе Советского Союза. Станция Маньчжурия. Еще до выхода из вагона мы услышали голоса встречающих нас людей. Выходим из вагона. Восторженные приветствия: „Сталин ваньсуй“, „Сталин ваньсуй“, „Да здравствует дружба с Советским Союзом!“ – несутся со всех сторон»[700]. Хотя реальные чувства путешественников были, несомненно, приукрашены, такие заявления как минимум являются доказательством того, что, в отличие от периода Маньчжоу-го, иностранцам снова позволили путешествовать поездами. Китайские газеты повторяют эти восторженные описания. Так статья в «Жэньминь Жибао» («Народная ежедневная газета») ликующе описывает приезд советской делегации на станцию Маньчжурия в конце октября 1951 года: «Шелковые знамена всех цветов колышутся на станции. Железнодорожная платформа украшена портретами председателя Мао, советские и китайские флаги развеваются на ветру. Огромное красное полотно украшено лозунгом, провозглашающим: „Да здравствует вечная крепкая дружба китайско-советского народа“ и „Китайско-советская дружба – залог мира на Дальнем Востоке и в мире“. Музыка, барабанная дробь и бурные аплодисменты сопровождают поезд, который подходит к станции»[701]. Станция Отпор, как и Маньчжурия, стала сценой таких постановочных актов демонстрации дружбы. Каждый раз, когда специальный поезд подходил к станции, железнодорожники выходили с плакатами. Когда молодые делегаты из Азии пересекали границу для участия в VI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве летом 1957 года, граждане тепло их встретили. «На вокзал все ходили, встречали ‹…› Духовой оркестр в то время был у нас в Забайкальске ‹…› Сфотографировались ‹…› В будни, даже если вот рабочие часы, это мы ходили с организации на встречу, встреча на вокзале, встречались иностранцы, вообще такой теплый прием был, танцы были всегда», – вспоминает Валентина Васильевна Козлова эти демонстративно дружеские встречи[702].

Пограничные станции сделались символами вечной дружбы между странами не только в центральных газетах. В китайских путевых заметках, созданных руководителями обществ дружбы или участниками молодежных делегаций, Советский Союз описывался как рай на земле, а его жители представали образцами просвещенной и чарующей добродетели. Китайские паломники этого времени начинали свои рассказы о путешествии в светлое будущее знакомыми сценами перехода границы, когда они должны были пересаживаться на другие поезда, а затем проезжать все те же крошечные деревянные ворота, отмечавшие государственную границу между станциями Маньчжурия и Отпор[703].

Подтверждая данные государственной статистики о торговле, санкционированные государством тексты того времени о дружбе между двумя народами повествуют о том, что после двух десятилетий противоречий и недоверия граница вновь стала полностью проницаемой. Однако число местных жителей, которым в действительности было разрешено пересекать государственную границу, иллюстрирует неточность этих повествований. Реальное сотрудничество и взаимодействие на китайско-советских пограничных территориях этого периода намеренно сокращалось.

Ил. 22. Советская пропагандистская открытка, созданная Виктором Семеновичем Ивановым, приветствует союз с Пекином. Открытка отпечатана тиражом в 100 тыс. экз. в 1954 году (М.: Изобразительное искусство, 1954. 6 сент.)

Помимо актов показной дружбы в прессе и деятельности общественных организаций, тема межграничного сотрудничества возникала в вопросах ликвидации последствий стихийных бедствий и предотвращения лесных и степных пожаров, а также в сфере медицинской помощи и научных исследований[704]. В 1956 году Москва и Пекин договорились об организации двусторонних научно-исследовательских комиссий для изучения возможности использования пограничных рек для организации водного транспорта и энергообеспечения. Ученые во второй половине 1950-х годов изучали топографию, гидрологию и геологию Аргунского и Амурского бассейнов на предмет возможной совместной добычи полезных ископаемых, строительства гидроэлектростанций и реализации других экономических проектов[705]. Осенью 1956 года «Жэньминь Жибао», рупор ЦК китайской компартии, уверяла читателей, что Китай и Советский Союз будут «работать вместе над изучением и развитием» пограничных рек, и описывала совместные изыскания как важный шаг для будущего «укрепления дружбы между китайским и советским народами»[706].

Гидрогеологические работы стали не единственной сферой сотрудничества во время недолгого потепления отношений. Когда в апреле 1958 года примерно восемьсот домов в разных деревнях Трехречья оказались под угрозой затопления из-за скопления ледяных глыб на Аргуни, советские военные самолеты разбомбили ледяные заторы, сохранив таким образом китайские деревни[707]. Еще в январе 1960 года оба правительства подписали соглашение о мерах по профилактике лесных и степных пожаров. Добровольцы из обеих стран участвовали весной в тушении пожаров под Забайкальском. Тогда же рабочие построили шестидесятиметровый защитный пояс вдоль нескольких участков пограничной зоны. Этот пояс не позволил бы огню перекинуться через границу. Несколько советских самолетов и вертолетов начали осуществлять регулярные облеты вдоль обоих берегов Аргуни для выявления возможных очагов возгорания. Двусторонние комиссии обсуждали планы по дальнейшему усовершенствованию противопожарной безопасности и предлагали осуществить в будущем возведение наблюдательных вышек и очистку территории от подлеска[708].

Однако, за исключением всех этих мероприятий по защите от стихийных бедствий, даже на пике дружбы региональный межграничный обмен между обычными людьми сводился всего лишь к нескольким повседневным контактам. Взаимодействие было редким явлением даже среди железнодорожников приграничных станций. Помимо трех ежедневных смен рабочих, каждая из которых состояла из восьми – двадцати человек, с 1952 года проживавших в общежитии на станции Отпор, китайцы на советской стороне отсутствовали. Численность советских железнодорожников, отрабатывающих смены на станции Маньчжурия, после 1955 года была еще меньше. Эти железнодорожники не ночевали в городе, а каждый день приезжали на машине из советского пограничного поселения[709].

Однако эти немногие рутинные контакты часто описывались яркими красками китайской и советской прессой. Например, 1 октября 1959 года в местной газете «Ленинский путь» появилась заметка о железнодорожниках приграничных станций Забайкальск и Маньчжурия, написанная с целью проиллюстрировать особую дружбу между двумя народами. Заметка с красноречивым заголовком «Русский с китайцем – братья навек!» посвящена Раисе Алексеевной Кузнецовой, которая вела повседневную трудовую жизнь советского дежурного агента в конторе передачи, управляющей перевалкой советско-китайских грузов. Кузнецова