– У меня есть тетя – точь-в-точь ты, – признался он,обращаясь к Мэри Стюарт, хотя она, единственная из всей компании, не сказалаему ни слова и не хотела говорить.

Она не желала беседовать со странным мальчишкой. Сходство ссыном Мэри Стюарт не столько подметила, сколько почувствовала. Хартли обратилвнимание на ее неспокойный взгляд.

– У вас есть дети? – спросил он. С одной стороны, онаносит обручальное кольцо, с другой – как будто свободна в выборе места, гдепровести лето; к тому же у него создалось о ней впечатление как об одинокойженщине. Все это рождало недоумение по поводу ее семейного положения.

– Есть... – неохотно ответила она. – Дочь. И сын. Тоесть его больше нет... – Ответ прозвучал через силу, в глазах притаилась боль.Он не стал продолжать. Она отвернулась от мальчишки и вошла в дом вместе сХартли, не в силах смотреть на ребенка.

– А он... – ему хотелось завоевать ее доверие, но покачто не знал, как это сделать, – умер ребенком?

Он понимал, что этого, возможно, вообще не следовало быговорить, но ему нестерпимо хотелось побольше о ней разузнать. Вдруг онаприехала сюда из-за гибели сына? Вдруг он попал в аварию вместе с отцом?.. Илиона по-прежнему замужем? У него уже набралось к ней много вопросов. Проведярядом с ней весь день, он чувствовал себя ее другом. Здесь, в этом несравненномуголке, они отрезаны от остального мира. То были чудесные мгновения близости, которыминельзя не воспользоваться. Если существует шанс стать настоящими друзьями,придется поскорее разузнать друг о друге как можно больше.

– Тодд погиб в двадцать лет, – ответила она тихо,стараясь не смотреть на мальчугана за окном. Тот все еще болтал с Зоей и Таней.– В прошлом году, – добавила она, не поднимая головы.

– Простите!.. – прошептал Хартли и осмелилсяприкоснуться к ее руке. Ему ли не знать, что такое боль от потери родногочеловека... Они с Маргарет прожили в браке двадцать шесть лет, потом ее нестало. Детей они так и не завели: она была бесплодной, и он давно с этимсмирился. Хартли полагал, что они пережили похожее горе, как-топоспособствовавшее их сближению. Но теперь, глядя на Мэри Стюарт, он понял, чтоглубина ее горя превосходит его разумение.

– Наверное, это ужасно – потерять ребенка. Представитьсебе не могу. Когда умерла Маргарет, я думал, что и мне придет конец. Думал, невыживу. Просыпаясь по утрам, я удивлялся: неужто еще жив? И все ждал, чтоскончаюсь от тоски, но, как ни удивительно, этого не произошло. Всю зиму яписал книгу, посвященную своему горю.

– Наверное, писать – хороший способ спастись, –предположила она, опускаясь на диван в гостиной. Подруги остались на крыльце,болтая с мальчуганом, которого отсюда не разглядеть. – Хотелось бы и мнеописать свою трагедию. Правда, в последнее время мне немного полегчало. Преждечем уехать сюда, я наконец-то убрала его вещи. Раньше рука не поднималась.

– Я отходил после смерти Маргарет почти два года, –признался он. За это время он всего два раза был с женщинами и обеихвозненавидел за то, что они – не она. Боль привыкания вошла в его плоть икровь. Мэри Стюарт избавлена по крайней мере от этого – хотя о ее муже пока ещене было произнесено ни словечка. – Представляю, как страдает ваш муж, –произнес он с разведывательной целью. Она не поняла его намерений. На ее пальцепоблескивало узкое обручальное кольцо, но в ее речах он не находилподтверждения, что она замужем.

– Так и есть. – В конце концов она решила ничего отнего не скрывать. – Ему тоже невыносимо тяжко. Это и погубило наш брак.

Хартли кивнул. Он знал, как это бывает, – не на личномопыте, а от двоюродного брата, пережившего то же горе.

– Где он сейчас?

– В Лондоне, – ответила она.

Он снова кивнул – именно это и пытался выведать и предпочелпонять ее так, что Билл якобы насовсем переехал в Лондон. Мэри Стюарт непонимала, зачем он ее расспрашивает, и полагала, что из простого дружескогоучастия. Она давно отвыкла от мужского интереса и пока что его считаласпутником по верховым прогулкам, хотя Хартли очень ей нравился.

На его вопрос, не присоединятся ли они к нему за ужином,Мэри Стюарт ответила, что посоветуется с подругами. Он раскланялся: его ждалидела, в частности почта. Подобно многим гостям пансионата, он поддерживалконтакт со своей конторой и не сидел без дела даже здесь и простился с ней довечера. Узнав о его приглашении провести вечер вместе, подруги, как и следовалоожидать, принялись дразнить Мэри Стюарт. Особенно усердствовала Таня.

– Ты не теряешь времени зря, Стью! Мне он тожепонравился. – Это было произнесено с доброй улыбкой.

Мэри Стюарт метнула в Таню подушкой.

– Перестань! Он пригласил всех нас, а не одну меня.Просто ему одиноко. У него умерла жена, и ему не с кем поболтать.

– Мне показалось, что он нашел отраду в тебе, – неунималась Таня.

Мэри Стюарт назвала эти домыслы глупостью.

– Он очень милый, очень умный, очень одинокий.

– И очень интересуется тобой. Господи, я ведь неслепая! Это ты ничего не желаешь замечать. Так долго пробыла замужем, что невидишь, когда на тебя таращатся мужчины.

– Лучше расскажи мне про своего ковбоя, – парировалаМэри Стюарт. Они снова превратились в первокурсниц. – Кажется, он преодолелсвою немоту? Ты даже заставила его улыбаться!

– Очень суровый характер. Живет здесь зимой один, поддвадцатью футами снега. – Она умолчала, что среди сугробов он слушает, как онапоет. Ни о каком романе не могло идти и речи: все исчерпывалось лошадьми.

– По-моему, вы обе ослепли, – вмешалась Зоя. – ХартлиБоумен втюрился в Стью, но это еще не все. Если я не выжила из ума, то ковремени нашего отъезда мистер ковбой потеряет покой из-за Тани. Помяните моеслово!

Зоя и Мэри Стюарт засмеялись, Таня вопросительно приподнялабровь. Подобная чепуха не требовала комментариев.

– Лучше расскажи о себе, Зоя. Уж не затеяла ли тыразрушить крепкую семью и сбежать с чикагским врачом?

Врач из Чикаго был толстым лысым коротышкой. Мысль о бегствес таким попросту смешна.

– К сожалению, жена у него более привлекательна, чемон. Уж лучше бы сбежать с ней, но это не мой профиль. Придется мне остаться вгорах.

– Й мечтать о Сэме, – напомнила Таня.

Зоя ответила стоном: такие напоминания ей ни к чему.

– Не лезь в чужие дела. Знал бы он, что в Вайоминге унего завелась болельщица! Сделаем так, Тан: когда ты нагрянешь в Сан-Франциско,я вас познакомлю. Можешь встречаться с ним, сколько тебе влезет. Ты придешьсяему по вкусу.

– Ловлю на слове. Ладно, теперь займемся Мэри Стюарт. –Она обернулась, и Мэри Стюарт в притворном страхе закрыла лицо ладонями. –Расскажи-ка нам о своем новом дружке.