– Нет, – ответила Мэри Стюарт. Он был слишком мал,чтобы понять, почему в глазах у нее появились слезы.

– Я больше люблю мальчишек, – поделился он. – Хочу,чтобы мама родила сына, а не дочку. Не люблю девчонок: они глупые.

– Некоторые не очень, – возразила Мэри Стюарт, но онтолько пожал плечами, не желая расставаться со своим предубеждениемотносительно женского пола.

– Слишком много ревут, стоит их толкнуть, – объяснилон.

Зоя и Таня с улыбкой переглянулись. Возможно, эта беседапринесет Мэри Стюарт пользу. Вдруг она сыграет роль прививки?

– Бывают очень смелые девчонки.

Мэри Стюарт готова была и дальше защищать свой пол, номальчуган уже потерял интерес к этой теме. Его увлек бекон. Потом, увидев отца,он поспешил к нему. Немного погодя появилась мать, и Мэри Стюарт обратилавнимание на ее огромный живот. Ее муж уже объяснял Зое, что на высокогорье оначувствует себя отвратительно.

– Надеюсь, тебе не придется принимать ее ребенка, –сказала Мэри Стюарт Зое вполголоса. – Такое впечатление, что она готовитсяпроизвести на свет тройню.

– Что ты! Здесь рядом больница. К тому же у меня нет ссобой хирургических щипцов. Да и вообще я не принимала новорожденных с самойстажировки. Помню, как мне было тогда страшно! Помогать деторождению – гораздоболее ответственное дело, чем то, каким занимаюсь я. Слишком много возможностейдля осечки, одно поспешное решение за другим, слишком много элементов, неподдающихся контролю. К тому же я не люблю, когда человеку так больно. Лучше уждерматология, чем родовспоможение.

В ответ на прочувственную тираду Зои Мэри Стюартобмолвилась, что она прежде считала это более занятным делом: ведь чаще всегоисход благополучный. Таня, в свою очередь, призналась, что всегда интересовалась,каково это – рожать. В молодости она мечтала стать многодетной мамашей, ножизнь так и не предоставила ей возможности осуществить мечту. Мэри Стюарт вочередной раз отметила про себя, что из их компании лишь она стала матерью.

– Наверное, в этом есть что-то возвышенное – так насучили в Беркли, – вставила Зоя с улыбкой, счастливая, что удочерила девочку.

– Я с радостью нарожала бы детей! – воскликнула Таня. –Мне нравилось, когда рядом были дети Тони. Они такие славные!

Она не знала, увидится ли когда-нибудь с ними снова хотя бына несколько минут. Тони поступил с ней негуманно. Ему хватило хладнокровиябросить ее, забрав детей. Это наводило на мысль, что напрасно она не выкроилавремя и не родила своих: их ее никто никогда не лишил бы, они бы всегда оставалисьс ней. Или не всегда? Пример Мэри Стюарт говорит об обратном. Закончивзавтракать, они поспешили в загон. Хартли пришел туда раньше них. При появленииМэри Стюарт он облегченно перевел дух. Они встретились глазами и долго неотводили взгляд. Дожидаясь команды садиться в седла, они стояли близко друг кдругу. Здесь же находились врачи из Чикаго. Зоя опять примкнула к коллегам;Хартли поехал с Мэри Стюарт. Таня и ковбой снова остались наедине. На сей раз,уехав с ней вперед, он не стал молчать.

– Прекрасно выглядите, – проговорил он, глядя прямоперед собой.

Таня заметила, что, произнося комплимент, он покраснел. Онапопыталась вывести его из замешательства, но это удалось не сразу. Спустядовольно продолжительное время он стал расспрашивать ее о Голливуде и о людях,которых она там встречает. Может, ей попадались на глаза Том Круз, КевинКостнер, Шер? Сам он как-то раз видел в Джексон-Хоуле Гаррисона Форда. Онаответила, что со всеми ними знакома, а вместе с Шер снималась в кино.

– Чудно, – сказал он, щурясь. – Глядя на вас, нескажешь, что вы из таких.

– Это в каком же смысле? – Настала ее очередьсмутиться.

– Ну, вы настоящая. Не как другие кинозвезды, известныепевицы или кто-то в этом роде. Нормальная женщина. Ездите верхом, болтаете,смеетесь, даже чувство юмора есть. – Он уже был способен улыбаться и больше некраснел. – Немного с вами побудешь – и забываешь, что слышишь вас на компактахи видишь в фильмах.

– Если это комплимент, то спасибо. Если вы хотитесказать, что я вас разочаровала, спасибо и за это.

Что поделать, в сущности, я всего лишь уроженка Техаса. –Она с улыбкой обнаружила, что он восхищенно глядит на ее розовую тенниску.

– Ну нет! – Он покачал головой, одобрительно расширивглаза. Ее первое впечатление от Гордона все время пополнялось новыми деталями.– Не только. Не кокетничайте. Просто вы не фальшивая, не то, что остальные.

– Остальные – это кто?

– Другие кинозвезды. Видал я их: приезжают сюда и дажене садятся в седло. Кто тут только не перебывал! Политики, актеры, даже парочкапевцов. Приезжают покрасоваться и ждут особого обращения.

– Я тоже потребовала кучу полотенец и кофейник, –призналась она. Он засмеялся. – Еще я написала в анкете, что терпеть не могулошадей, помните?

– Не верю. – Теперь ему было несравненно легче с нейобщаться, чем накануне, когда он не смел вымолвить даже словечко. Перемена емушла: так, за разговором, с ним было гораздо приятнее иметь дело. – Ведь вы изТехаса, – объяснил он с явным одобрением. С его точки зрения, это один из ее главныхплюсов: выходцы из Техаса не могут ненавидеть лошадей. – И вообще, женщина какженщина.

Забавнее всего то, что он попал в точку: она действительноосталась обыкновенной женщиной. Такой она была еще с Бобби Джо, но Голливуд всеполомал. Именно это она безуспешно пыталась доказать Тони. Но тому требоваласькинозвезда, только чтобы не досаждала ему своими неизбежными проблемами. Емухотелось того, чего она никак не могла ему дать, как ни старалась.

– Да, обыкновенная, но мир, в котором я живу, не слишкомпозволяет мне такой оставаться. Честно говоря, жизнь меня не больно баловала, атеперь и подавно не приходится рассчитывать. Жаль, но ничего не поделаешь.Пресса никогда мне не позволит вести нормальную жизнь. Люди, с которыми я имеюдело, тоже. Они требуют, чтобы я соответствовала их представлениям, а стоитподпустить их близко – норовят укусить. – Здесь, среди умопомрачительногопейзажа, даже разговор на эту тему казался безумием.

– Ужас!.. – посочувствовал он, с интересом глядя на нееи удивляясь, до чего она ему нравится.

Гордон этого не хотел, но что поделать, если она оказаласьсовсем не такой, как все? Он сделал все возможное, чтобы его не приставили кней, а теперь радовался, что Лиз его не послушала. Ее общество оказалось дажеприятным.

– Да, ужас, – тихо согласилась она. – Иногда я дажебоюсь, что не выдержу и умру. Может, это рано или поздно случится: какой-нибудьобезумевший поклонник возьмет и пристрелит меня. – Это было произнесено с такойгрустью, что он недовольно покачал головой.

– Как вы можете так жить? Сколько бы вам за это ниплатили, оно того не стоит.