чем решит полностью отойти от дел компании.

– Я не знаю, о какой услуге вы говорите. Мы будем участвовать в конкурсе на тендер при условии совместного финансирования благотворительного вечера. – Кто тебя укусил за задницу, Кеннет? – Выборе четкого и кристально ясного объекта, на который будут направлены средства. И честного отбора студентов, которые будут в этом участвовать.

Я знаю, с каким трудом достается место в этом заведении. Люди убивают годы, чтобы показать себя. Меня бесит, что кому-то достанутся все лавры только потому, что он в более выгодном положении.

Директор откидывается на сиденье, на его лице мелькает поражение. В кабинете царит тишина, пока колесики в его голове начинают свое движение. Он знает, на какие риски идет. Как минимум они были слишком глупы, чтобы обсуждать этот долбаный фаворитизм при мне. Как максимум он знает, что не найдет компании профессиональнее нашей, если мы снимем свою заявку.

Я ожидаю его ответа, постукивая пальцами по бедру. Если он откажется, отец меня прикончит.

– Мистер Майерс. – Наконец-то затяжное молчание прерывается. – К сожалению, несмотря на нашу договоренность… – Директор откашливается, ему явно неловко давать задний ход. – Я вынужден согласиться с мистером Кеннетом. Их компания намного опытнее, совет директоров ни за что не простит мне, если они снимут свою заявку на тендер. Что касается благотворительного вечера, то на данный момент главная роль в спектакле все еще не занята, выбор будет сделан нашим балетмейстером. Я не имею права в это вмешиваться. Он наблюдал за своими студентами шесть лет, поэтому будет правильнее, если решение примет он.

Раздраженное пыхтение Майерса отражается от стен кабинета.

– Но…

Директор прерывает его жестом руки. Я мысленно хлопаю себя по плечу, потому что знаю, что мяч на моей стороне.

– Мистер Кеннет, есть ли у вас предложения по поводу объекта, на который будут направлены средства?

Ну уж точно они не пойдут тебе в карман.

– Если у меня есть время, то я подумаю об этом и сообщу вам варианты.

– Да, время еще есть.

– Отлично. На этом все? Передайте все необходимые документы моему адвокату.

Я встаю, встряхивая и застегивая пиджак. Это место давит на меня, и желание убраться отсюда перечеркивает все манеры.

– Постойте, я бы хотел провести вас в концертный зал, чтобы вы могли взглянуть на сердце нашей академии. Мне кажется, это важно для того, чтобы понимать энергетику объекта, который, скорее всего, будет вашим.

Он одаривает меня ослепительной улыбкой своих явно ненатуральных зубов, которые он никак не мог сделать на свою зарплату.

– Ведите, – отвечаю я, бросая на Макса взгляд «разберись со всем остальным дерьмом».

Я, директор и мистер «моя дочь – лучшая студентка» поднимаемся по огромной лестнице, которой однозначно требуется реконструкция. Это здание просто в ужасном состоянии, хотя видно, что когда-то оно представляло собой красивое произведение архитектуры и искусства в целом. Я провожу рукой по потрескавшейся штукатурке, которая уже не скрывает каменные блоки. Затем мои пальцы касаются местами облупленной мозаики, и меня бьет током. Вау, видимо, человек-ослепительная-улыбка не шутил про энергетику. Я действительно чувствую, как что-то внутри меня меняется. Странные эмоции, названия которым мне не удается подобрать, отзываются где-то глубоко в душе, чем ближе мы приближаемся к залу.

Двери распахиваются, открывая вид на один из красивейших концертных залов, которые я видел. Нет, это полноценный зрительный зал театра. Мы стоим в ложе прямо по центру, которая дает полный обзор на сцену. Несмотря на то что зал тоже в плачевном состоянии, это не уменьшает его красоты. Я вижу, что на сцену выходит группа, и сразу замечаю своего друга – это вызывает улыбку на моем лице. Он не знает, что я здесь, поэтому очень удивится, когда мы встретимся внизу. Лиам, как всегда, вышагивает своей гордой походкой, разговаривая с тремя девушками.

Гребаный Гастон.

Девушка с ярко-рыжими волосами рядом с ним привлекает мое внимание, потому что такое яркое пятно просто невозможно не заметить. Они стоят ко мне спиной посреди сцены, разговаривая с кем-то до тех пор, пока преподаватель не появляется в зале.

– Давайте начнем. – Он хлопает в ладоши. Звук его голоса и хлопка разносится со скоростью света, отражаясь от каждой стены зала.

– Великолепная акустика. – Я поворачиваюсь к своей компании, облокотившись на ограждение ложи. Эти двое даже не обращают на меня внимания, продолжая выяснять что-то между собой. – Наверное, я пойду. Вам есть что обсудить, – произношу я, направляясь к дверям.

– Мистер Кеннет, постойте, – окликает меня директор, его речь заглушается голосом преподавателя снизу, когда он, видимо, проводит перекличку.

– Аннабель Андерсон.

Ее имя эхом отскакивает от стен, как мяч для пинг-понга. Я резко разворачиваюсь, словно это меня позвали. Этого не может быть. Это не она.

Все эти мысли крутятся в моей голове, когда я отталкиваю с пути своих компаньонов, чтобы пробраться к краю ложи. Из-за спины Лиама выходит девушка. Невысокий рост. Темные волосы.

Это не она. Это не она.

Я не вижу лица, потому что ее голова опущена. Мне открывается вид на фигуру, когда она встает под софит. Ключицы – первое, за что цепляется мой взгляд. Я знаю их изгиб лучше, чем дорогу домой. Ощущение ее кожи до сих пор живет на моих пальцах.

Агрегатное состояние крови в организме резко начинает меняться. Тело каменеет. В груди становится тесно, и я потираю область сердца, артерия которого готова разорваться от перенапряжения. Паника протаптывает тропинки внутри меня.

Девушка поднимает голову, и я вижу лицо, которое последние шесть лет приходило ко мне лишь во снах.

Бель.

Она выходит из пятна ослепляющего ее софита, и время останавливается. Фундамент трескается. В моей груди взрывается множество искр, когда ее взгляд находит меня.

Глава 32

Аннабель

– Аннабель, скажи Ножке про Бриттани и ее звезду во лбу. Он не станет с этим мириться, – ворчит Лиам, когда мы выходим на сцену на занятие по па-де-де.

Ножка – наш балетмейстер, и нет, это не его настоящее имя. Он Ножка, потому что его любимое слово «ножка». Мое колено постоянно дает о себе знать, и это ни разу не ускользнуло от внимания преподавателя.

«Аннабель, ваша правая ножка сегодня перепутала себя местами с левой».

«Лиам, поверните ножку своей партнерши, чтобы она наконец-то стала частью ее тела».

«Я думаю, вашу ножку следует ампутировать, раз она существует отдельно от вас».

Все это мы слышим на протяжении шести лет. Я прекрасно осознаю, что моя карьера балерины не