— Я знаю, мадам, — ответила Эмануэль, и в ееглазах отразился страх за младшего брата. — Я предупреждала его об этом.Мои родители ничего не знают. В Роморантине есть группа…

Но Сара остановила ее:

— Не рассказывай мне ничего, Эмануэль. Я не хочу знать.Я не хочу случайно подвергнуть кого-то опасности. Просто скажи ему, чтобы онбыл осторожен.

Эмануэль кивнула, и они разошлись по своим комнатам, но Сарав эту ночь долго лежала без сна, думая о мальчике и бойне, которую он учинил…все эти мальчики с оторванными конечностями, изуродованными лицами, прожившиетакую короткую жизнь. И маленький Генри с обожженной рукой. Она удивлялась,понимал ли он и его друзья, что они сделали, или гордился этим. Официально то,что он сделал, считалось патриотичным, но Сара думала иначе. На какой быстороне он ни был, в ее глазах он был просто убийцей. И все же она надеялась,что немцы не схватят Генри и не убьют его.

Иоахим был прав. Война ужасна. Ужасное время. Подумав обэтом, она поднесла руку к животу, и ребенок толкнул ее. Это напомнило ей, что вмире еще существовали надежда и жизнь и что еще можно ожидать чего-то хорошего…и где-то там, далеко, был Вильям.

После этого Сара видела Иоахима почти ежедневно, безпредварительной договоренности. Он знал теперь, когда она гуляет, и как быслучайно присоединялся к ней. Они теперь каждый день бродили не спеша по лесу,а иногда ходили к реке или к ферме. И мало-помалу он узнавал ее больше. Онпытался познакомиться с Филиппом, но мальчик был застенчивым, как и егособственный сын в этом возрасте. Иоахим, к большому неудовольствию Эмануэль,был невероятно добр к нему. Она неодобрительно относилась ко всему немецкому исамим немцам.

Но Сара знала, что он хороший человек. Она была не такойнаивной, как Эмануэль, хотя любила немцев не больше, чем та. Временами Иоахимуудавалось рассмешить ее, а когда Сара становилась очень тихой, он догадывался,что она думает о муже.

Иоахим понимал, что для нее сейчас наступило трудное время.Прошел ее день рождения. Она не получила весточки ни от Вильяма, ни от своихродителей. Война разлучила ее со всеми, кого она любила. Все, что у нее было,это ее сын и ребенок, который должен вот-вот родиться.

Но в день рождения Иоахим принес ей книгу, которая оченьмного значила для него, когда он учился в Оксфорде, и была одной из немногихличных вещей, взятых им с собой. Это были поэмы Руперта Брука, которые онаочень любила. День рождения в этом году оказался для нее несчастливым. До неедошли ужасные вести о том, что бомбят Британию. Пятнадцатого августа началасьбомбежка Лондона, и ее сердце разрывалось при мысли об их друзьях, ородственниках Вильяма… о детях… Иоахим предупреждал ее, что это произойдет, ноона не ожидала, что все случится так скоро. Лондон разрушали.

— Я предупреждал вас, что здесь вы в большейбезопасности. Особенно теперь, Сара. — Он говорил мягким голосом, помогаяей обойти выбоину на дороге, и немного погодя они сели на большой камень. Онпонимал, что лучше не касаться войны, а побеседовать о чем-нибудь другом, чтобыне огорчать ее.

Он рассказал ей о том, как в детстве путешествовал поШвейцарии, и о проделках своего брата, когда они были детьми. Как странно, егоеще раньше поразило сходство его брата с ее сыном. Филипп как раз начал ходить,у него были золотые кудри и большие голубые глаза, и он ужасно озорничал.

— Почему вы снова не женитесь? — как-то спросилаего Сара, когда они сидели на камне и отдыхали. Ребенок вот-вот должен былродиться, и Сара с трудом двигалась, но она любила прогулки и не хотела прекращатьих. Ей нравилось разговаривать с ним, и, не осознавая этого, она привыкла к егообществу.

— Я больше ни в кого не влюблялся, — честнопризнался он, улыбнувшись ей. Ему хотелось добавить — до сих пор. Но онудержался от искушения. — Ужасно говорить такое, но я не уверен даже, чтолюбил свою жену. Мы были так молоды и знали друг друга с детства. Думаю, чтоэто было просто… то, что от нас ждали, — объяснил он, и Сара улыбнулась.Ей было так спокойно с ним, и она почувствовала, что может поделиться с нимсвоим секретом.

— Я тоже не любила своего первого мужа, —призналась она. Он удивленно взглянул на нее. Его поражало в ней то, как онасильна, справедлива, пряма, как предана своему мужу.

— Вы были замужем раньше?

— В течение года. За человеком, которого я знала всюсвою жизнь, как и вы вашу жену. Это было ужасно. Нам не следовало жениться.Когда мы развелись, мне было так стыдно, что я пряталась целый год. После этогомои родители взяли меня с собой в Европу, и я встретилась с Вильямом. —Теперь все выглядело так просто. Сара вспомнила, как болезненно она переживаласвой развод. — Сначала я страдала от безысходности. Но с Вильямом… — ееглаза засветились, когда она произнесла его имя, — но с Вильямом все сталосовсем по-другому…

— Он, должно быть, замечательный человек, —грустно сказал Иоахим.

— Да, вы правы. А я — счастливая женщина.

— Ему тоже очень повезло. — Иоахим помог ейподняться, и они пошли к ферме, а потом он проводил ее домой.

На следующий день они никуда не пошли, а просто посидели впарке. Сара казалась спокойнее, чем обычно, печальнее и задумчивее. Но прошелдень, и она снова стала сама собой и настояла на том, чтобы пойти к реке.

— Видите ли, иногда вы беспокоите меня, — сказалон, когда они шли по дороге.

Сара чувствовала себя сегодня бодрее, и к ней вернулосьчувство юмора.

— Почему? — заинтересовалась она, ей показалосьстранным, что офицер, возглавляющий немецкие оккупационные силы в этом районе,беспокоится о ней, хотя Сара понимала, что они теперь стали друзьями.

— Вы столько делаете. Столько взвалили себе наплечи. — Он теперь уже знал, как много в замке она восстановила своимируками, и был поражен этим. Как-то Сара провела его по комнатам, и он не могповерить, что она так точно и тщательно выполнила работу, и тогда она показалаему все, что сделала в конюшнях. — Не думаю, что я позволил бы вам делатьвсе это, если бы вы были моей женой, — строго заметил он, а онарассмеялась.

— Значит, я правильно поступила, выйдя замуж заВильяма.

Он улыбнулся ей, снова позавидовав Вильяму, тем не менееблагодарный за то, что ему довелось познакомиться с ней. Они задержались у еекалитки, и в этот вечер Сара словно не хотела, чтобы он уходил. И в первый раз,перед тем как расстаться, она коснулась его руки и поблагодарила его.

Этот жест заставил его вздрогнуть, и он почувствовал, каквнутри у него все потеплело, но он постарался ничем не выдать своих чувств.

— За что?

— За то время, которое вы проводите со мной… за вашибеседы. — Для нее много значило то, что у нее была возможность с нимпоговорить.