Что-то звякает в ванной комнате, и оттуда прикатывается узкая волна. Взвивается, забрасывая на постель флакон с маслом.

Я не думаю.

Не пытаюсь управлять собой.

Расслабившись, я оставляю Элору возможность завершить начатое тогда.

Он нежен. Его смазанные маслом пальцы осторожны в своих мягких касаниях, но не сравнятся с основательно увлажнившим всё языком. Теперь этот язык ласкает поясницу… выступы лопаток… прикушенную у основания шеи кожу, саму шею, ухо.

— Ри… — хриплый стон.

И касание горячей головки.

Чувственно сжимают основание шеи зубы — внизу живота будто взрывается что-то жаркое.

И осторожное проникновение между ягодиц.

Такое же нежное, как в тот раз, только теперь мне нечего бояться.

Будоражащий рык…

Ласкающая грудь рука.

Плавное движение.

Дыхание на ухо.

— Ты моя…

Его движения очень осторожны и неглубоки.

Внутри меня — всё горит.

От желания. От удовлетворения этого желания. От воспоминаний. От того, что сейчас — всё иначе.

Прошлое и настоящее пересекаются, складываются.

Тот Элор столь же осторожный, но отстранённый.

Этот Элор осторожный и не скупящийся на ласки, кусающий меня в основании шеи — совсем как я хотела тогда.

Он кусает.

Он — мой.

Только мой теперь.

Я имею право считать его своим.

Не должна ни с кем делиться.

И, наконец, он ласкает меня, целует, исследует моё тело без малейшего отторжения.

Он со мной.

Вспышка удовольствия пронзает внезапно, проходит судорогой по мышцам, вытягивает меня в струну, не позволяя сдержать тихий стон. Слишком ярко, слишком яростно, ослепительно. Вырвавшиеся крылья лупят постель. И только по стону Элора я осознаю, что и он кончил тоже, и запоздало приходит ощущение его дрожи. Его крылья в судороге сладострастья придавливают мои крылья к меху покрывала.

Отпустив мою грудь, Элор ощупью находит ладонь, переплетает наши пальцы. Ложится на меня и захватывает в плен своих пальцев вторую руку.

Его ноги плотно сжимают мои бёдра. Он всё ещё во мне, всё ещё возбуждён, и мне всё ещё по-глупому, но так изумительно хорошо от того, что у меня теперь будет и такое воспоминание.

Халэнн лежит на моих коленях, покрывая их серебром своих непривычно длинных и светлых волос. Предчувствие смерти рвёт душу. Мертвенно-бледные губы приоткрываются, чтобы выпустить всего одно слово, за которым начнётся самое страшное!

Меня дёргает вверх, прижимая к обнажённой груди. Пахнет корицей с нотками горячего металла. Эти руки, запах. Сильные объятия.

— Проснись! — отчаянное и нежное. — Ри!

Перед тем, как сильнее обнять, Элор укутывает меня крыльями.

Рассвет, сейчас наверняка рассвет.

Обычный кошмар, так и не добравшийся до самого ужасного момента.

Темнота спальни.

— Ри, я здесь, я рядом… — этот голос.

Крепкие объятия, которых вроде как быть не должно, но они есть. Несмотря ни на что.

Корица… такая сладкая.

Мягко разгораются светильники, их сияние просачивается под золотые крылья, на лицо Элора, мерцает золотом в его радужках. Опять он смотрит на меня. И через несколько мгновений этого рассматривания на его лице отражается облегчение.

— Ты проснулась. — Наклонившись, он прижимается губами к моему лбу. — Ещё поспим? Или вставать будем?

Моё молчание Элор трактует по-своему: осторожно заваливается на бок и, одно крыло вывернув, а вторым продолжая меня прикрывать, натягивает на меня край покрывала.

Зажмурившись, вдыхаю, но не могу разобрать — это мех так пахнет Элором? Или аромат Элора наполняет воздух и примешивается ко всему?

Утыкаюсь Элору в грудь, лежу, но… терзает нервная мыслишка, что мы можем валяться на сокровище. На целом моём настоящем сокровище. Протирать его собой, мять…

И это… ну как с такими мыслями спать? Никаких нервов не хватит!

— Элор, — осторожно зову я, провожу пальцами по напрягшимся мышцам живота. — Не пора ли нам заняться герцогами?

Под моими пальцами на коже Элора проступают чешуйки. Всего на миг. Элор вздыхает, втягивая их, и расслабляется.

— Я им воду оставил, — сообщает он неохотно. — Но, да, пора их навестить, всё же люди…

Опять это лёгкое недовольство при упоминании герцогов, которых надо проверить, а то и подправить — ментально… Но разве можно ожидать, что Элор, годами боявшийся проявлений ментализма, сразу начнёт воспринимать это без содрогания?

Не исключено, что он никогда не сможет относиться к этому спокойно.

Такая вероятность существует.

— Пожалуйста, приготовь завтрак, — прошу я, поглаживая то место на ребре, где совсем недавно почти вылезла чешуйка.

— Мясо? — спрашивает Элор с оттенком удовольствия.

Понятно, почему он рад: кормление драконессы — это часть брачных игр. А тут я сама предлагаю.

— Конечно, — соглашаюсь я и, приподнявшись, целую его шею, осторожно прикусываю кожу. — Р-р-р…

Элор плотнее прижимает меня к себе и рукой, и крылом:

— Приготовлю. Для тебя, приготовлю с огромным удовольствием.

— Я тебя догоню, только сначала приведу себя в порядок.

Приподнявшись на локте, Элор заглядывает мне в лицо. И я вздыхаю:

— Не переживай, к герцогам без тебя не пойду.

— Я не переживаю: навредить тебе они не могут. Я просто надеюсь, что подобные вещи мы будем делать вместе. Ну или хотя бы ты не будешь делать ничего подобного за моей спиной без веских причин, — произнося это, Элор поглаживает меня между лопаток.

Немного нервно поглаживает, но именно поглаживает.

— Согласна, — не уверена, что сдержу слово, но с герцогами мудрить точно нет смысла, да и отправляю Элора на кухню я вовсе не из-за них.

— Тогда я иду готовить завтрак. — На этот раз Элор целует меня в лоб и как-то неохотно выпускает из объятий.

Поднимается с постели, сверкая соблазнительным телом.

Откинувшись на постели, я с некоторым разочарованием наблюдаю за тем, как он исчезает в гардеробной, чтобы скрыть почти всю красоту под одеждой.

Дожидаюсь огненной вспышки телепортации.

Жду ещё немного.

Затем на цыпочках пробегаю к гардеробной, проверить, не следит ли за мной Элор.