Негодование мисс Лоусон мигом улеглось.

Она тут же скроила жалкую мину и опять принялась послекаждого слова запинаться:

– Видите ли, я просто никак не могу понять… Видите ли, мосьеПуаро, я приехала сюда вчера, и, конечно, Элен рассказала мне, что вы былиздесь, и я… я просто не могу понять… почему вы не сказали мне, что приедете…Это довольно странно… и мне непонятно…

– Вам непонятно, зачем я приезжал сюда? – закончил за нееПуаро.

– Я… Нет, не совсем так. Да, мне непонятно… – Она не сводилас него вопрошающего взгляда.

– Я должен кое в чем перед вами повиниться, – продолжалПуаро. – Дело в том, что я позволил себе оставить вас в некотором заблуждении.Вы решили, что письмо, полученное мною от мисс Аранделл, касалось некой суммы,похищенной, скорее всего, мистером Чарлзом Аранделлом.

Мисс Лоусон кивнула.

– Но это было не совсем так… Честно говоря, об этой пропажея впервые услышал от вас… Мисс Аранделл написала мне по поводу происшедшего сней несчастного случая.

– Несчастного случая?

– Да, ее падения с лестницы, насколько я понимаю.

– О, но это… это… – Мисс Лоусон выглядела окончательносбитой с толку. Она смотрела на Пуаро пустыми глазами. – Извините… Глупо,конечно, спрашивать, но… но зачем ей было писать об этом вам? Насколько японимаю… Вы ведь сами сказали… что вы детектив. Может, вы еще и доктор? Илицелитель?

– Нет, я не врач и не целитель. Но, как и врач, я поройзанимаюсь теми случаями, где имеет место так называемая скоропостижная смерть.

– Скоропостижная?

– Так называемая скоропостижная, – сказал я. – Ведь вполневозможно, что мисс Аранделл не просто умерла, а умерла скоропостижно?

– О господи боже, да. Именно так сказал доктор. Но я непонимаю…

Мисс Лоусон окончательно запуталась.

– Причиной несчастного случая был мячик Боба, не так ли?

– Да-да. Именно. Это был мячик Боба.

– О нет, это вовсе не был мячик Боба.

– Но извините меня, мистер Пуаро, я сама видела мячик… когдамы все сбежали вниз.

– Вы видели мячик – вполне возможно. Но не он был причинойнесчастного случая. Причиной, мисс Лоусон, была темного цвета нитка, натянутаяв футе от пола на площадке лестницы.

– Но… Но собака не могла…

– Вот именно, – подхватил Пуаро. – Собака этого сделать немогла. Для этого она недостаточно умна или, если хотите, недостаточносообразительна. А вот человек вполне мог натянуть эту нитку…

Лицо мисс Лоусон стало мертвенно-бледным. Она дотронулась донего дрожащей рукой.

– О, мистер Пуаро… Я не могу в это поверить. Вы хотитесказать… Но это ужасно, вправду ужасно. Вы хотите сказать, что это было сделанос умыслом?

– Да, это было сделано с умыслом.

– Но это же страшно. Это все равно… что убить человека.

– Если бы удалось, то это было бы убийство или, точнее,преднамеренное убийство!

Мисс Лоусон вскрикнула.

Тем же серьезным тоном Пуаро продолжал:

– В плинтус забили гвоздь, чтобы протянуть поперек лестницынитку. А чтобы этот гвоздь не заметили, его покрыли лаком. Скажите мне, неприпоминаете ли вы запах лака, который шел непонятно откуда?

– Удивительно! – воскликнула мисс Лоусон. – Подумать только!Конечно! А мне и ни к чему! Пахнет и пахнет. Правда, в ту минуту я подумала: «Счего бы это?»

Пуаро подался вперед.

– Значит, вы сумеете помочь нам, мадемуазель? Вы сноваможете помочь нам. C’est epatant![65]

– Подумать только! О да, все совпадает.

– Скажите мне, прошу вас. Вы почувствовали запах лака, да?

– Да. Конечно, тогда я не знала, что это такое. Я подумала –не краска ли это? – нет, это больше было похоже на жидкость, которой покрываютпол, но потом я решила, что все это мне только померещилось.

– Когда это было?

– Дайте подумать.

– На пасхальной неделе, когда в доме было полно гостей?

– Да, именно в то время. Только я стараюсь вспомнить, какойэто был день… Подождите, не воскресенье. Нет, и не вторник – вечером во вторникк ужину пришел доктор Доналдсон. А в среду они все уехали. Да, конечно, этобыло в понедельник, когда закрыты все банки. Я проснулась рано, всебеспокоилась. Мне всегда неспокойно по понедельникам, когда закрыты банки. Наужин нам могло не хватить холодной телятины, и я боялась, что мисс Аранделлрассердится. Я еще в субботу заказала лопатку, мне следовало бы заказать семьфунтов[66], а я решила, что и пяти будет достаточно, но мисс Аранделл всегдатак сердилась, когда не хватало… Она была такой гостеприимной…

Мисс Лоусон остановилась, чтобы набрать воздуха, ипродолжала:

– И вот я лежала и не спала и думала о том, что она скажетзавтра, и размышляла то об одном, то о другом… Я задремала, как вдруг что-томеня разбудило – какой-то стук, – я села в постели и вдруг чихнула. А я, знаетели, ужасно боюсь пожара – проснусь ночью и принюхиваюсь, не горит ли где-нибудь(такой страх, не приведи господь!). Во всяком случае, чем-то пахло, и я еще разпринюхалась: больше было похоже на краску или на жидкость для пола, но откудасреди ночи такой запах? Он был довольно сильный, я все сидела и нюхала, пока неувидела ее в зеркале…

– Ее? Кого-кого?

– У себя в зеркале, оно очень удобное. Я всегда оставляладверь немного приоткрытой, чтобы слышать мисс Аранделл, когда она позовет, иливидеть, если она будет спускаться или подниматься по лестнице. В коридоре мывсегда оставляем на ночь одну лампочку. Вот я и увидела, что на лестнице наколенях – она, Тереза, хочу я сказать. Она стояла на третьей ступеньке, надчем-то наклонившись, и не успела я подумать: «Странно! Плохо ей, что ли?», какона поднялась и ушла, и я решила, что она поскользнулась. Или простонаклонилась, чтобы что-то поднять. Но, конечно, больше я об этом ни разу невспомнила.

– Стук, который вас разбудил, – это стучали молотком погвоздю, – размышлял Пуаро.

– Вполне возможно. Но, мистер Пуаро, какой это ужас, какойужас! Я всегда считала Терезу сумасбродкой, но сделать нечто подобное…