— Тебе пора уходить.

— Что? — снова не понял Завадский.

— Пожалуйста, уходи.

Он был удивлен. Сильно удивлен.

— Почему?

Мария сжала виски ладонями и мучительно поморщилась.

— Господи, как можно быть таким бессердечным? У тебя умерла жена. А ты… Неужели тебе не стыдно?

По лицу Завадского пробежала тень. В течение нескольких секунд оба не произнесли ни слова. Когда он наконец заговорил, голос его звучал подчеркнуто ровно, хотя было очевидно, что спокойствие давалось мужчине нелегко.

— Ты права, я не должен был приходить сюда, — сказал он. Затем поднялся на ноги и шагнул к выходу.

— Подожди! — нервно окликнула его Мария. — Постой… я… Наверное, я не должна была этого говорить.

Завадский остановился и поднял на нее усталые глаза.

— Ты сказала то, что думаешь.

Глядя ему в глаза, Мария вдруг со всей отчетливостью поняла, через какой кошмар пришлось пройти Завадскому. Груз многолетнего ожидания, бесконечные часы, проведенные у постели больной жены, которую он когда-то любил и которая у него на глазах медленно, но неумолимо умирала… И со всем этим ему приходилось справляться в одиночку.

Дверь за Максимом Сергеевичем закрылась, и на Марию обрушилась тишина. Взъерошив пальцами короткие волосы, она глухо пробормотала как бы про себя:

— Боже, какая же я дура…

И почувствовала, что отдала бы сейчас многое только за то, чтобы Завадский вернулся и обнял ее.

8

Полчаса спустя Мария лежала на диване и смотрела в окно. Ее левая рука обессиленно свисала с дивана, в бледных пальцах дымилась сигарета. Взгляд Марии, прикованный к окну, словно бы остекленел.

На улице бушевала свежая гроза. Гремел гром, в подоконник дробно ударялись дождевые капли.

В дверь постучали. Мария нехотя села, оправила кофточку и громко произнесла:

— Войдите!

Створка отворилась, и Мария увидела на пороге Виктора Бронникова. Он был одет в длинный бежевый плащ, светлая голова его и широкие плечи были влажными от дождя.

— Можно войти? — спросил парень.

— Да… — Мария машинальным жестом пригладила волосы и затушила сигарету. — Конечно, входи!

Виктор прикрыл дверь и тяжелой поступью вошел в комнату, внося с собой запах дождя и палой листвы.

— Вы не закрываетесь?

— Нет. Снимай плащ и садись.

Бронников сбросил верхнюю одежду и повесил на медный крюк, потом прошел к стулу и остановился. Окинул Марию быстрым взглядом и вежливо проговорил:

— Похоже, я не вовремя?

— Да нет, все в порядке. — Она взяла со стола темные очки и водрузила их на нос. — Я просто отдыхала. И, честно говоря, совсем забыла про нашу встречу.

— Я могу уйти.

— Нет-нет, все в порядке. — Варламова улыбнулась. — Твое появление было очень эффектным. Черт, да ты совсем вымок! Сейчас дам тебе чистое полотенце.

Мария взяла трость и поднялась на ноги. Доковыляв до шкафа, достала полотенце, протянула его парню:

— Вытри голову, а то простудишься.

Виктор покорно взял полотенце и вытер влажные белокурые волосы. Глядя на его точеный профиль, Мария вдруг подумала, что он мог бы играть в кино интеллигентных злодеев.

Бронников вернул полотенце.

— Спасибо. На улице льет как из ведра, а я забыл взять зонт.

— Я бы предложила тебе горячий чай или кофе, но у меня нет ни чайника, ни плитки.

— Ничего страшного.

Виктор сел на стул, достал из кармана книжку и принялся ее листать. Несколько секунд Мария с любопытством разглядывала своего студента, потом спросила:

— Почему ты согласился прийти ко мне?

— Вы же хотели порепетировать, — отозвался Виктор, не поднимая головы.

— Причина только в этом?

— Да.

Варламова проницательно сощурилась.

«А мне кажется, нет», — хотела сказать она, но промолчала.

— Что ж… Давай начнем репетицию?

— Давайте. Тут есть одно место… — Он наконец нашел нужную сцену и повернул книгу к Варламовой, одновременно подняв на нее взгляд. — Тут разговор Гамлета с Горацио.

Мария прищурилась и взглянула на страницу.

— Да, я помню их диалог. Он предваряет финальную сцену.

— Верно, — кивнул Виктор. — Не хотите начать с нее?

— Давай.

Мария тоже вооружилась книжкой. Скользнула глазами по строчкам, перевела взгляд на Виктора и сказала:

— Вы проиграете эту схватку Лаэрту, Гамлет.

Бронников едва заметно усмехнулся и покачал белокурой головой:

— Не думаю. С тех пор как Лаэрт уехал во Францию, я постоянно упражнялся. Я выиграю. Однако на душе у меня как-то нехорошо… Впрочем, пустое.

— В чем дело, принц? — тревожно спросила Мария. — Что вас тревожит?

Виктор небрежно дернул щекой:

— Совершенные глупости. Обыкновенное неприятное предчувствие, способное остановить только пугливую женщину.

Мария почувствовала, что от Виктора исходит холод. Волосы его все еще были влажными, а щеки покрывала бледность, словно они были сделаны из мрамора.

Мария сглотнула слюну и заговорила снова:

— Принц, если у вас душа не на месте, слушайтесь ее. Отмените схватку. Я предупрежу всех, что вам не по себе.

— Ни в коем случае, — отчеканил Виктор. — Надо быть выше суеверий. На все воля Господня. Если чему-нибудь суждено случиться сейчас, значит, этого не придется дожидаться. Ну, а если не сейчас… все равно этого не избежать. Самое главное — быть всегда наготове. Раз никто не знает своего смертного часа, отчего не собраться заблаговременно? Будь что будет.

Бронников опустил книгу.

— Что-то случилось? — насторожилась Мария.

И замолчала, дожидаясь ответа. Но Виктор только смотрел на нее и не издавал ни звука. Наконец проговорил тусклым голосом:

— Мария Степановна, мне кажется, я попал в беду.

— В беду? — Непонятно почему, из-за тусклого ли голоса Бронникова, или из-за его мертвенно-холодного взгляда, но Марии стало не по себе.

— Вы слышали о том, что кто-то звонит с телефона Сабурова? — спросил он.

— Да, — тихо откликнулась Варламова.

— Мне тоже звонили.

Мария испытала что-то вроде острого приступа дежавю. Всего сутки назад другой студент, Антип Груздев, говорил ей то же самое, почти в тех же словах.

— Виктор, если ты решил меня разыграть…