– Я ей вообще ничего не сказала, – плаксиво соврала Аня.

– Слышал твои слова про два рабочих дня, – настаивал муж.

– Так это моя мечта ходить на службу, когда Максик подрастет, на два дня, не больше, – вдохновенно солгала жена.

– А что здесь делает фотоальбом? Анна! Надеюсь, ты ничего не растрепала про Гарибальди?

– Нет, нет! Конечно, нет!

– О чем Таня просила, когда нашла нам дом в Ложкине? Повтори ее слова. Немедленно!

– Она сказала: «Ребятки, никому не говорите о нашем родстве с Алевтиной, и ни слова о том, что случилось с Оксаной, и вообще лучше не подчеркивать наши дружеские отношения».

Аня чуть не плакала.

– Значит, помнишь, – холодно заметил Сергей. – А почему нам нельзя откровенничать с людьми, а?

Жена попыталась прекратить неприятный разговор:

– Ну чего ты пристал? Устроил допрос…

– Отвечай, пока не получила как следует! – заорал муж.

– Таня объяснила, что они с Алевтиной работают в паре, – завсхлипывала Аня. – Когда к Федоровой приходит новый клиент, она его сразу отправляет к Гарибальди. Тетя Аля просвечивает человека на томографе, рассказывает Танюше, что у того болит, а Федорова потом клиенту слова Гарибальди повторяет. Человек думает: «Вот какая Татьяна умная» – и покупает у нее годовую карту. Они так не со всеми поступают, а только с известными богатыми людьми. Те сразу много контрактов берут, всем членам семьи, прислуге. А звезды еще и пиарят ее клуб бесплатно. Если станет известно, что Танечка и тетя Аля родственницы, их могут заподозрить в сговоре, бизнес пошатнется. Я не дурочка, все понимаю и язык за зубами держу.

– Гарибальди столько для нас сделала! – впал в еще больший раж Сергей. – Нашла мне подработку в Табаско, одолжила денег на покупку жилья в Ложкине. А ведь могла вообще нам не сообщать о том, что здесь выставлен на продажу на очень выгодных условиях дом. Алевтина первой узнала от своего пациента-риелтора, что у хозяина проблемы с законом, поэтому он спешно распродает имущество, и тут же звякнула мне. Нам бы никогда не потянуть загородный дом, но мы купили его за бесценок. И кто помог? Кто дал недостающие деньги в долг? А ты дрянь трепливая!

Раздался грохот, звон разбившейся посуды, затем визг Голиковой и крик Сергея:

– Как же ты меня достала! Ни хрена не делаешь, ребенком не занимаешься… Макс сегодня мог умереть!

– Не говори-и-и-и та-а-а-ак, – заплакала жена.

– И вечно язык распускаешь, не баба, а радио, – орал Сергей. – Что наболтала Дарье про Гарибальди? Фотки показывала? Вечно всем снимки суешь! Вот я их сейчас в камин кину… Дура! Идиотка! Раз попросили пасть заклеить, значит, заткнись!

Аня истерически зарыдала.

Я поежилась и помчалась к дому Дегтярева.

– Ты в курсе, который час? – сердито спросил полковник, открывая дверь.

– Неважно, – отмахнулась я. – Знаю, кто убивает жен Морозова, и понимаю, почему. Но никаких улик у меня нет, одни догадки. Пошли в гостиную, все расскажу. Давай, не спи на ходу!

– Иногда мне кажется, что после смерти я непременно попаду в рай, – заныл Александр Михайлович. – Добрый боженька точно простит все мои грехи за то, что я терпел тебя.

Я села на диван и приказала:

– Слушай! Ты ведь помнишь мой предыдущий рассказ о том, что Морозов не совсем нормальный человек?

– Да, – кивнул полковник, устраиваясь в кресле. – Он свихнулся после того, как пропала его любимая жена. Ужасно, когда человек не видит покойного и не может его похоронить. Конечно, он понимает, что близкий погиб, но все равно где-то внутри теплится надежда – а вдруг жив? Ко мне в отдел давно ходит Елизавета Фаломеева, у нее исчезла в свое время дочь, я еще в убойном простым бегуном работал, когда женщина впервые появилась. Ну никак не способна несчастная мать смириться, все надеется на возвращение ребенка. Жаль Фаломееву, но ей помочь невозможно.

– С Морозовым та же ситуация, – согласилась я, – только у него развилось душевное заболевание. Марго снабжает его женами, а тот считает, что вернулась Яна, и радуется. Когда очередная супруга умирает, Григорий Константинович пытается покончить с собой. Куратор приводит ему новую «Ковалеву», и Морозов снова идет в загс. Не знаю, кто из них более ненормален, бизнесмен или его психолог, по-моему, оба с левой резьбой. И вот что интересно. В обычном общении и в офисе Морозов совершенно нормален, он успешный бизнесмен. Дома же становится, мягко говоря, странным.

– Помню я некоего Зиновьева, – зевнул Дегтярев. – Прекрасный семьянин, верный муж, отец двоих детей, любитель животных. Трудился на нефтяных платформах вахтовым методом – месяц дома, тридцать дней на службе. А потом открылось, что у него есть вторая семья, и там он тоже любящий супруг, нежный родитель, хозяин двух пуделей и кошки, работает на нефтяных платформах. А чтобы содержать две семьи, Зиновьев работал наемным киллером. Меня трудно чем либо удивить, навидался психов всех мастей…

– Григорий Константинович не может убивать жен, наоборот, он их любит, балует, заботится о них, – продолжала я. – Но кто-то так ненавидит Морозова, что всякий раз отнимает у него супругу. Марго рассказала об одном случае, который произошел с Морозовым. Его кредитка была найдена под трупом Оксаны Петровой, несчастную сначала изнасиловали, потом лишили жизни. Григория Константиновича вызвали на допрос, и очень быстро выяснилось, что карточкой пользуется Владимир, шофер предпринимателя. Водитель ранее несколько раз забывал кредитку на кассе супермаркета, а накануне происшествия с Оксаной и вовсе где-то ее посеял. У Морозова было крепкое алиби, его отпустили. После того как Григорий Константинович вышел из кабинета, на него накинулась обезумевшая от горя женщина, которая с малолетства воспитывала девочку, ей нашептали, что у следователя сидит подозреваемый в убийстве Оксаны. Тетю погибшей с трудом оттащили от Григория Константиновича. А вскоре в желтой прессе появилась большая статья, где говорилось о кредитке, о вызове бизнесмена в полицию, об инциденте в участке. Григорий Константинович попал в очень неприятное положение. Его имя полоскали на страницах газет, а он тесно связан с иностранными партнерами, людьми весьма щепетильными, способными отказаться от сотрудничества с человеком, чья репутация пострадала. Прибавь сюда тяжелую депрессию, развившуюся после исчезновения Ковалевой, и несколько попыток самоубийства. Прежде Марго пыталась справиться с суицидальными наклонностями Морозова разными способами, но после той сцены в полиции поняла, что ему нужна исключительно Яна. Тогда она познакомила его с Ларисой, и он воспрял духом.

– Ну и что? – зевнул Дегтярев. – Да, неприятное приключение. Но не вижу в нем криминала.

– Прикажи отыскать дело Петровой и посмотри, как звали опекуншу, воспитавшую Оксану после гибели ее матери, – велела я. – На что угодно спорю, это Алевтина Валерьевна Гарибальди.