Даше понравилось, как он держался. Она терпеть не могла обекрайности, в которые бросает мужиков после бурной ночи со случайной подругой: ипавлинью позу триумфатора, и скорбное раскаяние. Роман же держался совершенноестественно, словно они были знакомы сто лет и половину этого срока провели водной постели. Даша подумала мельком, что, вполне возможно, сидит сейчас на томсамом ложе, где почивала Маргарита Монро.

Словно подслушав ее мысли, Роман усмехнулся:

– Историческая койка. Леонид Ильич тут провел две ночи.

– В одиночестве?

– Вряд ли, вождь в те года был еще крепок…

Он полез в карман, увидев ухмылку Даши, поторопилсяпояснить:

– Дарья, не криви губы, я и не думаю вытаскиватьбумажник… Надо же тебя снабдить всеми моими телефонами. И твой, кстати,записать.

– Бо-ог ты мой, – сказала она, все так жеухмыляясь. – Неужели так понравилась? Роковые признания будут?

– Да нет, – сказал он спокойно. – Зачем мнетебе врать? Я и не упомню, когда терял голову напрочь, так, чтобы катилась пополу, стуча и цепляясь ушами… Малость очерствел душой, чего уж там. Но ты –просто прелесть, и все у нас с тобой получается удивительно гармонично.Чертовски друг другу подходим. Такую формулировку ты не считаешь мужской лапшойна уши?

– Да нет, пожалуй, – сказала она, без тенинеудовольствия ощущая, как скользят по груди и шее сильные мужскиеладони. – Что-то сермяжное в этом есть…

– Оставайся, а? Подремлешь, а я постараюсь к обедувырваться, проверну все, что назначено, потому что нельзя переигрывать безущерба для репутации, но уж потом…

– Увы, – сказала она грустно. – Я человекслуживый, мне на дежурство к девяти…

Он, что Даше понравилось, принял это совершенно спокойно,даже не попытавшись вкрутить что-нибудь насчет ослепительных перспектив иготовности взять на полное содержание. К сожалению, она до сих пор не моглапонять, играет он или нет, знает ли с самого начала, с кем имеет дело. Один изредчайших случаев, когда чутье и интуиция взяли да подвели… Мало на ее путивстречалось таких волков, клиент в массе своей пер дешевый, невысокого полета…

И преспокойно нацарапала на подсунутой визитке номертелефона одной из дежурных частей, где в ответ на просьбу позвать «прапорщикаДашу» наверняка послали бы очень далеко, поскольку никаких прапорщиков там неимелось отроду, да и ни одной Даши не могло оказаться. Правда, при этом ощутилалегкое сожаление – если смотреть правде в глаза, вовсе не отказалась бы отповторения такой ночи. Однако в ее положении подобные номера неписанымиинструкциями не то чтобы запрещены, но могут привести к крупным неприятностям,если оступишься.

– Придется бежать, – сказал он ссожалением. – Нет, ты не спеши – сейчас распоряжусь насчет кофейку впостель, а потом тебя отвезут. Если хоть один холуй носом дернет, скажи мнепотом, головы поотрываю. Когда тебе лучше позвонить?

– После шести, – сказала она, честно и открытоглядя ему в глаза. – Тогда уж я точно буду свободна…

И, глядя, как захлопывается за ним дверь, подумала: вневсякого сомнения, великий драматург Вильям Шекспир женщин знал неплохо. «Ожены, порожденье крокодилов! О женщины, вам имя – вероломство!» Написать такмог лишь недурственный знаток женской природы…

Буквально через минуту, деликатно постучав, заявиласьгорничная с подносом, где красовался маленький кофейник и уйма крохотныхбутербродов со всевозможными вкусностями. Даша все это смолотила без моральныхпрепонов – подобное с ней случалось впервые в жизни и вряд ли когда-нибудьповторится, так что можно себе позволить испить экзотики до донышка…

Накинула халат и вышла. В каминной одиноко сидел полковникВолхович, бледный и грустный с перепою, взирая на шеренгу пивных бутылок иникак не решаясь начать. По слабости организма, должно быть, он и не пыталсяначать интимные поползновения – лишь печально глянул на Дашу и изрек:

– Сколько ни жри, а похмеляться всегда будешь водою…

– Глубинное замечание, полковник, – сказала онасочувственно, откупорила бутылку и сунула ему в руку. – Ну,упали-отжались?

И пошла к двери, ухмыляясь. За спиной полковник принялсяшумно сосать пиво из горлышка.

Когда минут через десять, поплескавшись в ванной, она шланазад, полковник выглядел уже бодрее, попытался изречь нечто куртуазное, ноДаша молча показала ему язык, без труда увернулась от попытавшейся приземлитьсяна ее бедро ладони, скрылась в спальне, подхватив по дороге сумочку. В спальнедавешняя горничная как раз расстилала на покрывале ее платье, сухое и неносившее ни малейших следов вчерашнего компота. Аккуратно положила поверхДашино бельишко, пакет с колготками, вышколенно спросила:

– Какие будут пожелания? Машина готова.

Даша запустила два пальца в кармашек и, убедившись, что онпуст, сказала:

– У меня тут лежала важная бумага…

– Простите? – с кукольного личика на нее смотрелиневиннейшие глупые глазищи. – Там ничего не было, честное слово… Мы бынепременно заметили, здесь ничего не пропадает…

– Не было?

– Не было, – заверила куколка.

«Бесполезно, – подумала Даша. – Значит, вот так…»Она прекрасно помнила вчерашние мизансцены: вот Роман уперся в них с Волховичемтяжелым взглядом, аккурат когда полковник совал ей в кармашек загадочнуюбумажку… вот он бережно поднимает обгоревшую половинку другой, прячет, ничутьне обинуясь тем, что пачкает пеплом карман дорогого пиджака…

Возможно, как раз для этого и понадобилось опрокидывать нанее жбан с компотом. Загадочная «тысяча соболей» должна была исчезнуть… Версия?А похоже…

– Телефончик, обворожительная… – с надеждойпророкотал полковник, когда она, уже одетая, шла по каминной.

– Проще простого, – сказала Даша. – Нольодин, ноль два, ноль три.

Через пять минут она покидала «Золотую падь», вольготно сидяна заднем сиденье темно-синего «форда». Дискета, как Даша успела убедиться,оставалась в тайничке. А в голове уже понемногу стала оформляться версия –первые наброски, зыбкие пока, но имевшие право на существование…

В случайности она не верила. Загадочную бумажку, большевсего похожую на денежку, купюру, ассигнацию, у нее постарались изъять вполнецелеустремленно и якобы невзначай. Случайно, без причины такие вещи непроисходят. Нажравшись и желая произвести впечатление, полковник нечаянноприоткрыл краешек какого-то темного секрета, и пришлось срочно импровизироватьна ходу, из-за спешки не утруждая себя тонкостью разработок. А это моглоозначать лишь одно: таинственные «соболя» пока что не поступили в обращение,иначе ничего и не произошло бы…