её за угол и снова стискиваю в руках. Боюсь, что проснусь и она испариться.

– Да ту я, тут, Глеб. Ты меня сейчас или задушишь, или раздавишь.

– Не верю, – бормочу на ухо.

– Я вернулась, Глеб.

Выдыхаю.

С Таней мы с третьего класса, сначала она усиленно меня динамила и говорила, что я просто друг. Но меня такой расклад не устраивал. Добился, чтоб к ней никто не подходил.

Решил для себя, ещё мелким, что эта девчонка с веснушками и пушистыми рыжими волосами будет со мной.

Готов даже был быть другом. И до восьмого класса она свято верила, что я друг. И не знала, что без моего разрешения, ни один пацан к ней не мог подойти.

А потом взрыв, и она соглашается переступить черту дружбы. Сказать, что я был счастлив – это тактично умолчать о спектре чувств, которые меня тогда переполняли.

А потом у неё заболела мама и им пришлось переехать в другую страну на время. Но это время далось с таким трудом, что думал крыша поедет.

– Как ты? – хватает меня за ладонь и прижимает к груди. Чувствую, как колотится её сердце.

– Я ни с кем, – поднимаю руки, – неприступная стена.

– Ага, я помню и Снежану, и Нику.

Ржу.

– ну это чтобы пацанов побесить. Ты же знаешь, что мне никто…, – становлюсь серьезным.

Она обхватывает мое лицо и чмокает.

– Конечно, знаю. Ты слишком честный, чтобы на стороне с кем-то закрутить, Морозов. И я говорила, эта твоя честность не всегда играет тебе на руку.

– Я такой честный только с тобой, рыжик.

Ударяю по курносому носику.

– Эй, – отмахивается и смеется.

– Боже, неужели вот она ты. Рядом.

– Я, я, Морозяш, можешь выдыхать.

Подцепляю цепочку и тяну из выреза платья. На ней болтается мой крестик. Я его вручал, когда стояли на перроне и прощались.

– Не потеряла, – смеется, – вернуть?

Мотаю головой.

– У меня для тебя подарок.

Вот уж реально перед выходом сунул в карман, веря в чудо.

Протягиваю её презент.

– Мой личный крестик.

– Открывай давай.

Она открывает и одновременно открывается её рот от шока.

– Глеб?

– Тань, я тебя больше не отпущу. Помнишь, как ты сама говорила, что после школы нам надо обязательно пожениться.

– Я же шутила, – прикусывает губку.

– А я сейчас не шучу. Можем не сразу, но все должны видеть, что ты занята.

Хмыкает.

– Морозяш, ты как всегда в своем репертуаре. Решил и точка.

Беру руку и надеваю кольцо. Если она не выкинула коробочку в урну, значит, она не против.

– Конечно. Только я и ты?

Смотрю в родные глаза и перестаю дышать.

– И навсегда.