Девушке пришлось немного повозиться с куском сыра и картофельным пирогом, прежде чем Ансель снова отвернулся. И как только он это сделал, она быстро посыпала каждый кусочек пищи солью из Быстрого моря.

К тому времени, когда он снова повернулся к Элоре, она уже жевала кусок сыра.

– Это даже лучше, чем я ожидала. – Она говорила с жаром, стараясь казаться более сговорчивой, чем ощущала себя.

Похоже, это доставляло ему удовольствие.

В то время как сыр на самом деле был восхитительным, картофельный пирог имел неожиданную кислинку в сливочном соусе. Возможно, это было только из-за соли, которую она добавила, но Элоре приходилось давиться каждым кусочком. Но, конечно, так же с каждым кусочком она улыбалась все шире. Девушка кивнула и похвалила еду, будто это было самое сладкое, что она когда-либо пробовала.

Ансель жадно наблюдал за ней, крутя драгоценный камень на лацкане пиджака.

– Ты веселее, чем я ожидал. Я буду крайне наслаждаться тобой.

От его слов она захихикала, что могло быть излишним. Но он, похоже, не возражал.

Когда Элора проглотила последний кусок еды, фейри махнул рукой. Стол снова опустился на пол. После еще одного взмаха руки сеть с Элорой опустилась. Когда она коснулась пола, то широко раскрылась и снова превратилась в белый меховой ковер.

Ансель шагнул вперед и погладил ее по щеке пальцем.

– Ты должна остаться в моем доме. Ты не должна пытаться уйти. Побег – это плохо. И ты больше ни с кем не должна разговаривать. Ты должна говорить только со мной, если я не скажу тебе иного.

Она закивала головой, снова хихикнув.

– Звучит восхитительно.

Ухмыльнувшись, Ансель полез в карман. Он вытащил полированный драгоценный камень на шпильке и закрепил им часть ее волос. Когда фейри прикоснулся к Элоре, она заметила, что ее руки изменились, приняв немного другую форму и цвет. Даже ее одежда стала другой. Теперь на ней была темно-бордовая юбка и мягкие серые тапочки.

Гламур. Она все еще чувствовала свою замшевую боевую одежду и кожаные доспехи. Но теперь они выглядели как юбка и блузка. И, так как ее руки изменились, ее лицо, вероятно, тоже выглядело иначе.

Ансель кивнул.

– Очень хорошо. Теперь не попадай ни в какие неприятности. Я вернусь, как только закончится испытание, и расскажу тебе все о нем.

Элора хлопнула в ладоши, чтобы скрыть ухмылку на лице.

– Не уходи слишком надолго.

Вскоре он исчез за вращающейся серой дверью.

Теперь она могла начать свой побег.

Сунув меч в ножны, Элора обошла комнату по кругу. Она уже достала из кружки свою волшебную раковину. Теперь ей просто нужно было выбраться оттуда. Как только найдет выход. Вернуться в Благородную розу до того, как королева Алессандра начнет манипулировать Бранником, будет сложнее. Придется ли ей заключить еще одну сделку, чтобы выбраться из этого двора?

Мысли крутились у нее в голове. Их было так много, что девушка не заметила, как обошла всю комнату. Покачав головой, она оглянулась.

Но где же дверь?

Элора покачала головой и снова обошла комнату. В каждой комнате был какой-нибудь выход. Должно быть, в первый раз она просто пропустила его.

Второй обход только подтвердил ее первое открытие. В комнате не было выхода. Заворчав, Элора пнула стену.

Даже если фейри могли создавать магические вращающиеся двери, чтобы попасть в нужное место, все равно отсутствие в комнате выхода казалось существенным недостатком дизайна. Но, может быть, в этом и был смысл.

Выгнув бровь, Элора еще раз осмотрелась. Может, тут и не было двери, но в комнате были окна. Большие стекла пропускали яркий свет горного пейзажа снаружи.

Выхватив меч из ножен, девушка ударила рукоятью в ближайшее окно. Эфес мгновенно отскочил назад, отбросив Элору на пол. Не имея привычки сдаваться, она снова бросилась к окну и на этот раз приложила больше силы.

И снова отскочила от окна. На стекле не было ни единой трещины.

Элора заворчала. Должно быть, окно защищало какое-то заклинание.

Все еще держа меч наготове, она сделала разрез по всей длине клетчатого дивана. Из разреза вывалилась набивка, и в уголках губ девушки заиграла улыбка.

Хорошо. Клетчатая ткань все равно выглядела ужасно.

К сожалению, разрушения не приблизили Элору к побегу.

Обхватив пальцами кожаную рукоять меча, она посмотрела вниз. Меч больше не обжигал. Или, может быть, он обжигал так сильно, что она просто больше не могла это чувствовать. В любом случае, было приятно пользоваться своим любимым мечом без последствий.

Элора убрала его в ножны, постукивая ногой. Возможно, с другой точки обзора все будет выглядеть иначе.

Крылья вырвались из спины, стоило лишь подумать об этом. Но вот использовать их было совсем другим делом.

Затаив дыхание, Элора напрягла мышцы, заставив крылья хлопать, и тело резко дернулось в сторону, чуть не сбив ее с ног. Расслабляя крылья, девушка поморщилась.

Почему она всегда чувствовала необходимость задерживать перед полетом дыхание? Она уже должна была знать, что это только ухудшало положение.

На этот раз она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Расслабив все мышцы, какие только могла, она снова взмахнула крыльями. Теперь они двигались свободно, и ей оставалось только приветствовать воздух.

Ее ноги медленно оторвались от пола. Сделав ровный вдох, Элора поднялась выше.

Это потребовало усилий, но ей удалось подняться выше, чем когда она сидела внутри сети. Все выглядело по-прежнему, даже сверху.

Но когда она поднялась чуть выше, у потолка что-то замерцало. Элора взмахнула крыльями и взлетела достаточно высоко, чтобы чары рассеялись.

Под потолком был чердак, скрытый гламуром. Огромный чердак. Он был достаточно большим, чтобы вместить толпу, и даже вел в длинный коридор с несколькими дверьми. Еще лучше было то, что там находились несколько фейри. Их заостренные уши выглядывали из-под волос. Большинство из них сидели на полу на тонких подушках, но некоторые стояли.

Небольшое волнение Элоры, вызванное находкой других фейри, быстро угасло. Их глаза ничего не выражали. Что еще более странно, все они выглядели совершенно одинаково.

На чердаке находилась по меньшей мере дюжина молодых женщин, но каждая из них была одета в такую же бордовую юбку, белую блузку и серые тапочки, как и Элора. Их лица были одинаковыми, как и руки, как все. Это выглядело как один и тот же фейри дюжину раз.

Если Ансель наложил гламур на Элору, чтобы она выглядела как кто-то другой, он, должно быть, наложил гламур и на этих тоже? Но зачем придавать гламуру одно и то же лицо?