Совет был в полном составе. Одиннадцать мужчин и женщин. Их должно было быть двенадцать, но Ример по-прежнему держал место Урда вакантным. Это кресло предназначено для Равнхова, какую бы цену ему ни пришлось заплатить. Настало время сделать необходимое, как говорил Свартэльд.

Не начинай дела, которого не сможешь довести до конца.

Ример повернулся спиной ко всем. Если он будет на них смотреть, то не сможет обуздать свою ярость. Он перевел взгляд в окно на полуразрушенный мост. Лед начал таять. Вода стекала по резным деталям перил и собиралась в тяжелую каплю на языке змея. Он заговорил.

– Те из вас, кто попробует отрицать содеянное, больше никогда не войдут в зал Совета. Я созвал вас сюда не для того, чтобы задавать вопросы или просить об объяснениях. Я все знаю. И сейчас я расскажу вам, что будет дальше.

Он услышал, как кто-то приближается к нему.

– Ример…

Ярладин. Буйволоподобный здоровяк с большим сердцем. Мужчина, к которому Ример с детства испытывал глубокое уважение. Единственный, кого он без боли мог слушать среди этого убогого собрания ухоженных имлингов. Но не сейчас. Время слушать миновало. Ример продолжил, не обращая на него внимания.

– Я знаю, что вы попросили ее уйти.

Он услышал бормотание. Они даже не уверены, о ком он говорит. Для них Хирка была незначительной. Забытой. Отосланной. Для них она с тем же успехом могла вообще никогда не существовать. Капля упала с языка змея. Римеру показалось, что и он тоже летит вниз, к каменному кругу, и вот-вот разобьется.

Он повернулся к ним.

– Что вы ей пообещали? Что вы дали ей такого, что она решила уйти? Отвечайте!

В его ушах звенела тишина.

– Не заставляйте меня обнажить меч…

Нолдхе вскрикнула, как юная девушка. Они сбились в кучу и тихо перешептывались. Лейвлунг Таид оттопырил ладонью ухо:

– Что он сказал? Он сказал «меч»?

Гарм Даркдаггар перекинул плащ через плечо и уверенными шагами направился к двери. Ример прекрасно знал, что его остановит.

– Если удалишься, ты больше никогда не войдешь в эти двери, Гарм!

Даркдаггар остановился. Он был практичным имлингом. Все они были практичными и преданно следовали по пути наименьшего сопротивления. Сейчас они были ненавистны Римеру сильнее, чем когда-либо.

– Все будет по-другому, – сказал Ример и услышал, как дрожит его голос. – Завтра я уезжаю в Равнхов к Эйрику. И от имени нас всех я предложу ему занять кресло Урда.

Сигра фыркнула:

– Об этом мы уже до посинения спорили. Другие наследники выстроились в очередь к этому креслу, ты не можешь…

– Наследники? Больше не существует никаких наследников. Никто не будет наследовать кресла. Никогда. Одиннадцать государств станут избирать своих представителей, которые займут эти кресла, и этот семейный Совет прекратит свое существование. Я – последний наследник, которого увидит этот мир.

– Ты – наша гибель, – прошептала Фрейд с вытянувшимся лицом. Она принадлежала к семье Вангард, и Римеру было известно, что никто из членов семьи никогда не был Ворононосцем. Теперь ясно, что и не будет. С этим покончено. Все кончено. Он оставит от Эйсвальдра один пепел, и именно так он должен поступить.

– Гибель? Вы бы не узнали свою гибель, даже если бы она пожирала вас заживо! Вы даже не понимаете, что натворили! Вы послали ее на смерть. А ее смерть влечет за собой вашу. Новую войну. Тысячелетнюю войну. Наша судьба решается не здесь, не в Имланде. Она решается ею, а вы даже не задали себе вопроса, как она попала сюда. Или зачем. Вы ничего не знаете! Вы ничего не понимаете! Она взломала врата, и теперь… теперь мы…

Ример подыскивал слова. Он взглянул на них. Они переглядывались: наверняка считают, что он спятил. Что им известно о трупорожденных? О Граале? Они никогда не ощущали Поток так, как он. Они не видели больших вех. Не видели собственной гибели.

– Вы отдали ее, – услышал он собственные слова. – Вы отдали ключ нашим врагам. Кровь странствий.

Он почувствовал, как рука Ярладина легла ему на плечо.

– Довольно, Ример.

Ример рванулся в их сторону, и только одна Сигра не отступила назад.

– Что вы ей пообещали? Отвечайте! Что она получила за свой отъезд?

Ярладин крепче схватил его и удержал на месте.

– Ример, я все объясню, обещаю. Но позволь им уйти. Они не знают того, что знаешь ты.

Ярладин кивнул остальным. Они покинули зал друг за другом, как и пришли. Гарм и Сигра с трудом прятали улыбки. Он знал почему. Они считали, что Ример лишился рассудка, а в таком случае от него будет легче избавиться.

Ример смотрел на них, пока все не ушли, а потом повернулся к Ярладину:

– Что вы сделали?

– Я, Эйр и Гарм. Остальные ничего.

– И что же вы сделали?

– Мы встретились с Хиркой в Блиндболе. После того, как… – ему не требовалось вдаваться в подробности. После падения зала Ритуала. После того, как мир перевернулся с ног на голову.

Ярладин выдвинул два кресла, но Ример остался стоять. Здоровяк уселся и оперся локтями о стол. Аккуратно подстриженная борода подрагивала с одной стороны. Ример уставился на него. Ярладин еще никогда не казался ему таким маленьким.

– Ты должен понять, Ример… Совет знал, что она не может остаться. Ты тоже это знаешь. Ты сам сказал: она привела сюда слепых. А как ты считаешь, какой мир мы смогли бы построить, если бы по Эйсвальдру спокойно расхаживал потомок Одина? Девочка здесь не на своем месте. Так что, да… Мы попросили ее уйти. Без принуждения. Без угроз. Мы попросили. И она согласилась на сделку.

– Ложь! – прошипел Ример. – Хирку нельзя купить. Ни за какие деньги. Вы ничего не могли ей дать.

На лице Ярладина проступило горе. Его глаза были чисты – он говорил правду. Ример сглотнул.

– Что? Чего это вам стоило?

– Тебя.

Ример оперся руками о стол и уставился на здоровяка:

– Меня?

Ярладин кивнул.

– Она понимала больше, чем ты. Она понимала, что это кресло – самое опасное место в одиннадцати государствах, так что она потребовала лишь одного: моего слова. Она покинула нас в обмен на то, что я не позволю тебе перестать быть вождем. Но это обещание мне все сложнее сдерживать из-за тебя, мальчик.

Ример повалился на кресло. Ярладин продолжал говорить. О том, что Хирка справится. Что она удалилась не с пустыми руками. Что Ример должен забыть ее и отпустить. Его слова смешивались в бессмысленную кашу. О возмещении ущерба. О необходимости успокоить остальных. Потом стало тихо, и Ример понял, что Ярладин ушел.

Он приложил руку к груди и попытался нащупать свое украшение, но его не оказалось на месте. Он отдал его Хирке при расставании. Все зарубки, за которые они сражались, когда были детьми. Как будто этого никогда не было. Сколько зарубок она получила бы за свой поступок? За то, что покинула его в обмен на лояльность Ярладина?