Все, что было хорошего в Имланде, ушло вместе с ней. И он не остановил ее. Он позволил ей уйти. К кому? К кровожадному трупорожденному, запертому у людей дольше, чем можно себе вообразить. Мысли Римера безжалостно кружились вокруг того, чего он не хотел знать. Что с ней случилось? Для чего ее используют? Чтобы настежь распахнуть врата? Чтобы начать новую войну?

Выдумки! Мифы и ложь!

Бесполезно. Каждой клеточкой своего тела он ощущал, что правда содержится в том, что он прочитал. В том, что слышал. И он не может найти Хирку. Предупредить. Возможно, она, как и Урд, заставит врата открыться?

Нет, это уничтожит их, а значит, он никогда не вернет ее.

Ример не отводил глаз от стола. На него взирало имя его семьи. Ан-Эльдерин. Высеченное в камне. Запертое. Заключенное во многих поколениях. Он тот, кто он есть. Кровь Илюме. Кровь Совета. Интересно, он был обречен стать тем, кем были все до него? Неужели он ничего не может поделать? Не способен изменить хоть что-нибудь?

Он опустил лицо на стол. Холодный камень коснулся лба. Кровь зашумела в ушах, в которых раздавалось эхо слов Фрейд:

Ты – наша гибель.

Художественный музей Рун в Копенгагене был настоящим чудом – выше, чем чертог Всевидящего, стены и потолок – из безупречно прозрачного стекла. Хирка постоянно натыкалась на других посетителей, потому что все время смотрела на небо, хотя и находилась в помещении. Немного похоже на теплицу, только невообразимо больше.

Стеклянные двери. Стеклянные окна. Стеклянные кубы, стоящие на полу, с резными деревянными фигурами внутри. Если сощуриться, то кажется, что все здание исчезло. Сон. Фантазия. Хрупкое место, которое существует и в то же время не существует.

– Ау! – прокричала она, чтобы послушать, как эхо замечется между стенами. Группа пожилых посетителей в мешковатой одежде повернулась и посмотрела на Хирку. Она подняла руку и помахала им, но тогда они сделали вид, что не видят ее. Как будто Хирка стала такой же прозрачной, как и здание.

Стефан потащил ее за собой вверх по лестнице. Она была красиво изогнута, деревянные ступеньки парили друг над другом.

– Не для того я сутки за рулем просидел, чтобы из-за тебя нас отсюда вышвырнули, – прошептал он и поправил свою кожаную куртку, будто она плохо сидела. Казалось, он чувствует себя не в своей тарелке, как и Хирка. Она с неохотой согласилась надеть вещи, которые ей дала Аллегра, в неудачной попытке сойти за свою, как выразился Стефан.

– За что они нас вышвырнут?

– Как думаешь, мы похожи на людей, которые часто ходят по музеям? – Стефан бросил взгляд назад, на Наиэля. Слепой был единственным посетителем музея, на ком были черные очки. Куртка висела у него на руке, а белая рубашка натянулась на груди. Хирка сразу определила, что он не такой, как все. Но она и раньше это знала.

– Вот здесь, – Стефан указал на серую табличку, которую Хирка не смогла прочитать. Она поправила свой заплечный мешок и проследовала за ним вдоль перил. Хирка остановилась около зияющей дыры в полу. Стефан продолжал идти вперед прямо по дыре и при этом не падал. Хирка разинула рот. Опять стекло. Стекло, по которому можно ходить.

Стефан целым и невредимым добрался до противоположной стороны дыры, совершенно не придавая значения своим действиям. Хирка хотела пойти следом, но ее тело сопротивлялось, и она отправилась в обход. Наиэль пошел прямо вперед, как будто всю жизнь только тем и занимался, что ходил по стеклу. Возможно, он до сих пор думает, что может летать?

Они нашли книги. Множество томов стояло в закрытых шкафах вдоль стен. Девять книг удостоились отдельных подставок. Они стояли в ряд и были защищены стеклянными крышками.

– Эта? – Стефан остановился перед одной из подставок. Хирка посмотрела вниз. Страницы толстой открытой книги были заполнены красно-синими узорами.

– Что это?

Он склонился, чтобы прочитать маленькую табличку на стеклянной крышке.

– Музыка? Старые ноты.

– Не тот отдел. Нам надо найти зал врат.

– Найти что?

– Зал врат, – сказала она. – И полку с рецептами.

– Ты хочешь сказать, с инструкциями?

– Ага, с инструкциями.

– Ты считаешь, что все это очень весело, так ведь?

– Мне нравится в это верить, – улыбнулась она больше для того, чтобы скрыть тревогу. Хирку окружали книги и картинки, понять которые у нее не было никакой возможности. Все они казались очень важными и были наполнены красочными иллюстрациями. Но что у нее есть? Картинки со стен кабинета мужчины, теряющего память. А что она в действительности видела? Местешип или обычную соломинку?

Вероятно, Стефан все это время был прав. Зачем человеку оставлять что-нибудь ценное в месте вроде этого? Да еще открыто, чтобы все могли видеть? Если действительно существует инструкция по пользованию кругами воронов, Грааль уже давно должен был ее забрать?

– Это ложный след, – сказал Стефан.

– Я думаю о том же, – ответила Хирка и неожиданно испытала облегчение. Если бы здесь что-нибудь отыскалось, что бы она сделала? Уничтожила? Украла? И скрывалась бы остаток жизни с сокровищем, за обладание которым тысячелетний слепой готов убить?

На самом деле, хорошо, что все так вышло. Она выдохнула и почувствовала себя лучше, чем на протяжении нескольких последних недель. Почти свободной. Та, что всегда боялась больших скоплений народа, внезапно почувствовала себя в безопасности среди других. Среди людей. Это дети Одина, все до одного. И они так спокойно бродят между полками, переговариваются и восхищаются выставленными вещами. Для них это обычная жизнь. Вероятно, это может стать и ее обычной жизнью?

Хирка улыбнулась и зашагала вдоль ряда книг. Одна из них привлекла ее внимание. Она была открыта, как и другие. Книга парила на подставке, которая поддерживала ее за корешок. Совершенно обычная книга в черном кожаном переплете с тонкой гнущейся обложкой. Подвешенная под стеклянной крышкой книга была похожа на летящую ворону. Никаких украшений. Никакого разноцветия. По сравнению с остальными книгами эта казалась скучной, никак не привлекающей внимания.

Самое удивительное, что в этой книге ничего не было написано. Одна страница была полностью пустой. На другой имелось только три маленьких круга, нарисованных черными чернилами. От них отходили лучи. Хирка вспомнила, что так Ветле обычно рисовал солнце. Фигуры располагались на странице в случайном порядке. Кроме них на ней ничего не было. Ни единой буквы. Ни единого значка.

– Искусство, – фыркнул Стефан у нее за спиной. – Эта макулатура наверняка стоит как «Ягуар». Я всегда говорил – полная бессмыслица. Мне надо покурить.

Хирка присела на корточки, чтобы лучше разглядеть обложку. На коже отпечатались две косые линии. Этот очень простой знак показался ей знакомым, но она никак не могла вспомнить, что он означает. Но от одного взгляда на него Хирку бросило в дрожь.