Мир был божественно прекрасен. Я стал смотреть вверх,вспоминая старинную легенду о том, что звёзды — это души умерших праведников,озаряющие своим светом черноту Великой Пустоты. Где-нибудь там, в непостижимойвысоте, возможно, мерцает и благородный дух Учителя. Судя по расположениюсозвездий, фрегат шёл на запад, следуя направлению ветра — сезон пассатов,дующих через Атлантику со стороны Африки в сторону Нового Света ещё незакончился. Странно только, что вахтенный начальник не пытался лавировать, какэто обычно делается при противном ветре.

Меня переполняла жажда деятельности, и я перелетел пониже,чтобы рассмотреть, кто распоряжается на квартердеке.

Капитан Дезэссар сидел в штурманском кресле, намертвопривинченном к палубе, и курил трубку, изредка переговариваясь с рулевыми.

«Ну-ка, полрумба к весту», — сказал он. Теперь «Ласточка»шла ровно на запад.

Что за чудеса?

В тот миг я ещё ничего не заподозрил, просто удивился. Носвоего наблюдательного поста уже не оставлял. Сидел так, чтобы ничего неупускать из виду и слышать каждое слово, произнесённое на мостике.

Но там ни о чём существенном не говорили — только про каких-тородственников, да про сравнительные качества кальвадоса и ямайского рома.Рулевой с помощником были на стороне рома, Дезэссар отстаивал отечественныйнапиток.

Перед рассветом, в четыре часа, капитана сменил второйпомощник, которому Дезэссар велел всю вахту держаться того же курса.

Без капитана разговор на квартердеке стал чуть живее.Говорили о скором прибытии в порт, где, Бог даст, можно будет славно погулять —выпить, пожрать свежей свининки и наведаться к девкам.

Должно быть, мой разум здорово отупел от долгой спячки. Яслушал эту обычную моряцкую болтовню довольно долго, прежде чем меня ударило.Какая может быть выпивка в мусульманском городе Сале? Какие девки? И тем болеекакая «свининка»?

Мы плывём не в Марокко — это ясно. А моя девочка ничего незнает! Нужно открыть ей глаза!

В панике я сорвался с места и полетел к ней в каюту.Дальнейшее известно из дневника.

Удостоверившись в обмане, Летиция не стала пороть горячку.Сначала записала всё случившееся — и отлично сделала. Это самый лучший способпривести смятенные мысли в порядок. Потом отправилась обедать в кают-компанию(я, разумеется, её сопровождал), во время трапезы держалась, словно ничего неслучилось. Улучив момент, как ни в чём не бывало спросила Дезэссара, угодно лиему продолжить занятия. Тот попросил зайти чуть позже, после шестой склянки.Только я один видел, как грозно сжались у Летиции губы. Час расплатыопределился.

Подготовка моей питомицы к решительному объяснению меняиспугала. Не знаю, что у неё было на уме, но она сунула в рукав стилет, а подкамзол спрятала заряженный пистолет. Не собиралась же она затеять на кораблевооружённый мятеж, да ещё в одиночку?

Я шумно протестовал против этих воинственных приготовлений,но добился лишь того, что Летиция привязала меня за ногу к лафету. «Побудьздесь, моя цыпочка. Тебе незачем видеть, как я прикончу этого мерзавца!» —сказала она и ушла.

Пока я рвал клювом верёвку, пока путался в занавеске(пушечный порт был закрыт), прошло несколько минут. Я ужасно боялся, чтоопоздаю, и всё ждал выстрела.

Наконец я выбрался наружу, пролетел над палубой испланировал за корму, к окнам кают-компании. Слава Будде, они были не заперты,и я смог сесть на подоконник.

Начало стычки я пропустил, но по крайней мере никого пока неубили. По раскрасневшемуся лицу девочки и перекошенной физиономии капитана японял, что все обвинения уже предъявлены.

Дезэссар выглядел сконфуженным. Его хитрые глазки бегали,короткопалые руки непроизвольно сцепились за спиной — верный признаккриводушия.

— Ваша правда, сударыня, — сокрушённо сказал капитан исделал неуклюжую попытку изобразить что-то вроде реверанса. — Мы плывём вВест-Индию. Я знал, что вы рано или поздно догадаетесь. Вы так умны!

Ей-богу, уроки светских манер не пропали даром — неотёсанныйчурбан научился говорить комплименты. Но Летицию они не задобрили, а привели вещё большую ярость. Должно быть, в глубине души она ещё надеялась, чтоошибается.

— Негодяй! На что вы рассчитывали? Да я убью вас, и будь чтобудет!

С этими словами она правой рукой вытащила из рукава стилет,а левой выхватила пистолет, будто одной смерти Дезэссару не хватило бы.

Капитан был хоть и обманщик, но не трус. И не дурак.

Покаянно опустив голову, он молвил:

— Сначала выслушайте, потом убивайте.

Самый умный стиль поведения, когда имеешь дело с разъярённойженщиной.

— Говорите, презренный! — приказала Летиция.

В гневе — с раздувающимися ноздрями и горящим взглядом — онабыла, пожалуй, даже хороша, если, конечно, вам по вкусу богини-воительницы иамазонки.

— Видите ли, мадемуазель, убегая от англичанина, мы слишкомотдалились на запад. Нас подхватили пассаты дующие в западном направлении отосени и до весны. Если б мы стали им противиться, то мало чего достигли бы.Гораздо разумнее было, используя попутный ветер, дойти до Вест-Индии, тампополнить припасы, немножко поохотиться и повернуть обратно с разворотом пассата.Обычно ветры начинают дуть в обратную сторону в начале апреля, после несколькихдней штиля.

— Но зачем вы меня обманывали? Почему не объяснили этогосразу?

— Вы бы мне не поверили. Я знаю, что вы относитесь ко мне сподозрением, — горько произнёс Дезэссар. — Только моряк способен понять моюправоту. Я поговорил с офицерами, и все они согласились. Я велел держать сменукурса в тайне от посторонних — якобы из-за Клеща, который вечно суёт нос не всвоё дело. А на самом деле из-за вас. Поверьте, эта вынужденная ложь истерзаламне душу. Теперь я даже испытываю облегчение, когда могу говорить с вамиоткровенно.

Летиция опустила руки, не зная, верить ему или нет.

— Немедленно поворачивайте обратно, — сказала она послепаузы. — Пускай мы будем лавировать против ветра. Сколько-нисколько доразворота пассатов мы к востоку продвинемся. Зато потом быстрей доберёмся доАфрики. Каждый лишний день, проведённый отцом в неволе, отнимает у него годжизни!

Капитан вздохнул.

— Увы, это невозможно. Вода на исходе. Через два или три днямы будем в Форт-Рояле, на Мартинике. Пополним запасы, переждём штиль и сразу навосток. Слово Дезэссара!