– Сидишь?

– Сижу.

– Вставала? – интересуется парень, тараща глаза.

– Нет. Как села, так и сидела, любовалась тобой.

– А я уже есть хочу.

– Давай приготовлю, – вызываюсь я.

– Ладно, сходи на кухню. Хочу котлет и молока с медом.

– Котлет?

– Да. В красной кастрюле, – поясняет парень. – Пять… нет, шесть штук принеси.

– Хорошо.

На кухне одна из узниц варит в большой кастрюле овощное рагу, а во второй внушительного размера кусок мяса. На стуле у серванта Призрак цедит вино.

– Ты почему здесь? – напрягается он. – Одна?

– Одна. Вольдемар велел принести котлет и молока с медом.

– Бери.

Достав из холодильника красную кастрюлю, аккуратно перекладываю на тарелку шесть котлет.

– Можно в микроволновой печи разогреть?

– Можно, – кивает приближенный к Старухе мужик, чему-то улыбаясь.

Пока греются котлеты, убираю кастрюлю и достаю пакет молока. Наполняю кружку.

– Извините, – вновь обращаюсь я к Призраку, – за беспокойство…

Узница косится на меня, но ничего не говорит.

– Вольдемару молоко греть нужно?

– Грей. А то простынет еще, болезный.

Остановив процесс разогрева в микроволновой печке, попробую котлеты – горячие, ставлю греться молоко.

– И еще один вопрос, простите, а где мед?

– На холодильнике.

Достав полупустую банку, обнаруживаю в ней ложку, которой и зачерпываю золотистого, густого пчелиного нектара.

– Столько хватит? – уточняю я.

– Хватит.

Достав подогретое молоко, опускаю в него ложку с медом и старательно размешиваю, стараясь, чтобы он растворился полностью, без осадка на дне.

Призрак Великой Екатерины внимательно наблюдает за мной, словно ожидая, что я попытаюсь отравить наследника, сыпанув стрихнина.

Отрезав ломоть хлеба и пристроив на тарелке с котлетами вилку, спешу к Вольдемару.

Он сидит перед мольбертом и резкими мазками превращает покрытое ровным голубым цветом полотно в озерную гладь. По поверхности бегут волны, в толще виднеются клубки водорослей и размытые силуэты стремительно плывущих рыб.

Поставив угощение на стол, замираю рядом.

– Прошу, угощайся.

Отложив кисточку, Вольдемар принюхивается.

– Котлеты.

– Из красной кастрюли, – подтверждаю я.

– И молоко.

– С медом, Вольдемар. Все, как ты хотел.

Взяв котлету пальцами, парень засовывает ее в рот. Несколько кусочков падают на пол, но он на это внимания не обращает.

– Горячие, – кривится старухин сынок, но тотчас сует в рот вторую.

– Давай подую – остужу.

Проигнорировав предложение, Вольдемар берет кружку молока.

– Мало меда. Нужно было ложку полную положить.

– Я клала полную. Сходить, добавить?

– Нет.

Доев котлеты и выпив молоко, Вольдемар возвращается к мольберту.

– Я отнесу?

– Не отвлекай! – отмахивается парень, задумчиво жуя губу. – Я творю!

Взяв тарелку и кружку, тихо выхожу из комнаты.

На кухне дежурная повариха, ойкая и то и дело дуя на пальцы, рвет горячий ломоть мяса на куски. Готовит порции пленникам.

Поставив посуду в рукомойник, я только облизываюсь и спешу обратно.

Призрак, привычно затаившийся со стаканом вина в руке, провожает меня взглядом.

Сегодня я останусь без обеда. Не пролететь бы с ужином.

Творческий порыв Вольдемара прошел, и он, перебрасывая из руки в руку человеческую голову с выпученными глазами и высунутым языком, прохаживается у аквариума. Голова женская, с длинными светлыми волосами и золотыми сережками в ушах. Наверное, пара той, что хранится у меня в камере. Этакие Барби и Кен по-вольдемаровски.

– Сними, – кивает на халат наследник Великой Екатерины.

Раздеваюсь.

– Ложись.

Выполняю приказ. Без вопросов и с демонстративной готовностью.

Привязав шелковыми полосками руки и ноги, Вольдемар тычет муляжом отрубленной головы мне между ног и довольно хихикает.

Подыгрывая ему, постанываю и извиваюсь. А саму передергивает от отвращения. Я понимаю, что это всего лишь резина, но уж очень натуралистично выглядит.

Продолжая орудовать муляжом, Вольдемар кусает за бедро, за живот. Свободной рукой тянется к ширинке.

Зубы прокусывают кожу на груди, добавляя к незажившим ранам свежие.

Вою от боли.

– Да, да, да, – хрипит парень, заглядывая мне в лицо. Слюна падает на грудь, на подбородок. – Тебе хорошо?

– О, да! – кричу я, изображая высшую точку удовольствия.

Проворно, словно гигантский паук с четырьмя конечностями, Вольдемар забирается на меня и лезет вперед.

В нос шибает резкий запах немытого тела.

Толчок в щеку, в нос… – так и глаз может выбить – наконец попадает.

Ноздри щекочет густая поросль.

– О! – выдыхает парень. – О-о-о!

Судорожный рывок, и тело опускается на лицо всей тяжестью.

Сейчас бы сигаретку… перебить мерзкий привкус.

Завозился, сполз, растянулся рядом.

– Тебе было хорошо? – смотря прямо в глаза, спрашивает Вольдемар.

– Так хорошо мне еще никогда не было, – произношу я то, что он хочет услышать.

– Я тебя люблю.

Едва не поперхнувшись, я сумела выдавить:

– Я тоже.

– Я скажу маме, чтобы ты жила у меня. Здесь.

– Это было бы замечательно, мы могли бы в любое время… – замолчав, я даю ему время возвести песочный замок. И добавляю, изображая полную дуру: – А то этот ужасный карлик так смотрит на меня… А я хочу только тебя.

– Я рад.

– Вот бы твоя мама совсем его прогнала.

– Кого?

– Карлика, – поясняю я, ломая голову над тем, как бы выведать у Вольдемара причину пребывания здесь. Не в смысле в его кровати, а в подземелье. Зачем Старухе и иже с ней пленники? Зачем они похищают людей и что с ними, в смысле с нами, делают?

– Нельзя. Он преданный человек, – явно не своими словами произносит парень, ковыряя пальцем в носу. – Не бойся его. Ты теперь моя, и он не тронет тебя.

– А если… он так смотрел.