«Верни! А если не вернешь…»

Боль ударила без обычного предупреждения. Резко и так сильно, что у меня помутилось в глазах.

Я согнулась и вцепилась в стол, чтобы не упасть.

Верни… Верни! Возьми… Верни! ВЕРНИ!

Закусила губу, слезы брызнули из глаз.

— Алиана? Ани, тебе плохо?

Я не слышу страха в его голосе, и тоски в его взгляде не вижу. Это кто-то другой корчится от приступа боли, а я наслаждаюсь ей.

Это ты — подчинишься мне, холодная бездна. А я не стану его возвращать!

Холд схватил меня в охапку и прижал к себе.

— Вызвать врача?

— Нет, — сквозь зубы прошептала я. — Это не поможет.

Он поцеловал меня в висок.

— Знаю, я читал отчеты.

Больно. Очень больно, но тьма перестала шептать.

Хорошо.

Я вздохнула, попыталась отстраниться. Он не дал, подхватил меня на руки и сказал:

— Я отнесу тебя наверх.

Быстро билась жилка на его шее, напрягались под моим весом мышцы рук. Третий этаж. Мансарда.

Господин Николас аккуратно положил меня на кровать, укрыл покрывалом. Я тотчас отвернулась к стене, подтянула колени к груди и обхватила себя руками. Но он не ушел, а присел у меня в ногах.

Я зажмурилась, сдерживая слезы. Ничего, их всегда можно вытереть футболкой, которую я все еще прижимала к груди.

Бесшумно утекали минуты, боль то затихала, то нарастала. И я поймала её ритм, покачиваясь на ней, будто на воде, и уплывала в дрему.

— Я подожду еще, Алиана, — услышала я прежде чем провалиться в сон. — Я умею ждать

Я проснулась без четверти восемь. Будильник не зазвонил, и это было объяснимо — я не ставила его с вечера. Я его в принципе никогда не ставила, Лиззи вставала первой и будила меня. Даже в такой мелочи я была зависима от Холдов, и это только моя вина.

Пора взрослеть.

Свесила ноги с кровати, взгляд бездумно скользил по синим форменным спортивным штанам. Посмотрела на расправленную постель. А вот и футболка.

Боль ушла, спряталась где-то внутри. Лживая стерва! Это ведь ты прячешься сейчас внизу моего живота, заставляя жалеть о не случившемся.

Или случившемся…

Черт возьми, как же тошно!

Я уронила лицо в ладони, волосы рассыпались по плечам. Правильно, вчера мне было не до косы.

Замелькали перед глазами картинки вчерашнего вечера. Кухонный стол. Рассыпанная по полу малина. И его горящий взгляд. Снизу вверх.

И воздуха снова нет.

Спокойно. Просто дыши.

Нет! Я не буду вспоминать. Я просто выкину это из головы.

Это вряд ли.

Но попробовать стоит.

Сжала зубы и рывком поднялась к кровати. Душ, чуть холоднее обычного. Зубная щетка, паста. Отражение, на которое почему-то страшно смотреть. Как будто уродство внутреннее за ночь могло проявиться снаружи, и из зеркала на меня будет смотреть чудовищный монстр, а не привычная я.

Глупости.

Я выплюнула воду и взглянула своему двойнику в глаза. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось в моем лице. Тот же нос, тот же лоб, те же губы …

Ну да, меня-то ведь никто не кусал.

Досадливо мотнула головой. Выкинула?

Голову выкини!

Господи, как я буду смотреть Лиззи в глаза? Как я буду целовать Диану при встрече?

Не думать. Не вспоминать. Забыть.

Вышла из ванной. Время и не думало ждать, пока я, наконец, решу свои нравственные проблемы, и убежало вперед. Я катастрофически опаздывала на занятия. Надела первое попавшееся платье. Черное. Очень символично. И спустилась на второй этаж. Позавтракать не успею, но кофе выпить — вполне. До перерыва две пары, чистое безумие — ничего не есть.

Вошла на кухню и застыла, глядя на кухонный стол. Руки задрожали. Чисто. Ничего не напоминало о вчерашнем. Даже грязной посуды — нет.

Я безумна?

Странное чувство. Вроде бы и плохо, сойти с ума. А вроде бы и нет. Мало ли какие у человека бывают фантазии, за фантазии-то, наверное, можно не краснеть?

Я хмыкнула. Звук резанул по нервам, и я расхохоталась. До слёз.

Где нынче лечат психов? У военных медиков найдется специалист? Полежим вместе с Лиззи, отдохнем.

Нет. Совсем не смешно.

Я заварила себе кофе. Открыла холодильник. Собрала бутерброд. Съела, не чувствуя вкуса. Подошла к окну, вымыла руки, опустила глаза, чтобы найти полотенце и заметила крошечный осколок у ножки стола. Открыла кухонный шкафчик под мойкой.

Тесто, малина, осколки, все было в мусорном ведре.

«Армия и не тому научит», — так, кажется, говорил господин Холд.

Я со злостью захлопнула дверцу шкафа. Хозяйственный, черт побери! Даже посуду помыл! Интересно, белье моё он тоже постирал?

Вспомнила! Молодец. Сжала зубы, побежала вниз. Оделась, взяла сумку и вышла на улицу.

Студенты не толпились у входа в Университет. Я опоздала к началу занятий. Ерунда, не страшно. Даже двойка за экзамен — ерунда. Её можно исправить.

Не исправить того, что было вчера.

— Ана, Алиана! Ты что, беруши забыла достать? — Тедди положил руку мне на плечо.

— Привет, — обернулась. — А ты почему опаздываешь?

— Я это у тебя хотел спросить, — хмыкнул приятель.

— Проспала, — я пожала плечами. — И всё-таки?

— Тебя ждал, — серьезно ответил Теодор.

«Ани, как же ты наивна», — вспомнила я жалость любимой подруги. Прищурилась, осмотрела его с ног до головы. Пристально взглянула в его глаза и улыбнулась:

— Говори.

Теодор закаменел, расправил плечи, снова показав истинного Дарема, аристократа в бесчисленном поколении. Опасен. Циничен. И Лиззи была права.

Мне давно пора перестать витать в облаках. Люди — всего лишь люди. Не хорошие, и не плохие. Разные. И не стоит ждать от волка любви к овце, разве что гастрономической.

Может быть, пора прекратить быть овцой?

Говори, Теодор, что ты соврешь мне сейчас?

— Я сделал ошибку, солгав тебе, Ани, — неожиданно удивил меня он.

Я выгнула бровь. Тедди дернул меня за кончик шарфа и добавил:

— Мне не нужна Ольга. Мне нужна ты.

Почему ты передумал? Почему признался? Я с интересом смотрела на его лицо. Красив, умен. Разбираешься в людях, в отличие от меня.

Что изменилось, что побудило тебя переобуться на ходу?