Бонапарт отвел войска за Адиж и в 12 часов ночи послал приказание отступить и Гюо через Альбаредо туда же.

Альвинчи не воспользовался уходом Бонапарта для атаки Вероны и даже не решился переправить свои главные силы у Зевио, в тыл французской армии, когда на 15-е число там была уже подготовлена переправа. «Победитель подчинился воле подчиненного».

16 ноября – второй день боя при Арколе, произошло почти то же, что и накануне. На этот раз Альвинчи, взяв на себя почин в атаке, был вовлечен в бой на гатях, где силы уравновешивались, т.е. он повторил ошибку, сделанную накануне Бонапартом. Провера с 6 батальонами должен был действовать от Бионде, а Митровский с 14 батальонами от Сан-Бонифачио на Арколе, которое было вновь занято австрийцами тотчас по уходе Гюо. Обе колонны должны были наступать к Ронко; по оттеснении ими французов за Адиж остальная часть армии, под начальством Гогенцоллерна, должна была переправиться у Зевио.

Но и Бонапарт, получив успокоительные донесения от Кильмена и Вобуа, решил наступать снова и по тем же направлениям, как и накануне; Массена должен был двигаться на Бельфиоре-де-Порчиль, а Ожеро – на Арколе. Вероятно, он думал устроить фашинную плотину через Альпон, но вследствие быстроты течения построить ее не удалось.

Массена успел опрокинуть наступавших против него австрийцев, но у Арколе дела шли хуже; правда, Митровский не мог добраться до Ронко, но зато отбил все атаки на Арколе. В результате, несмотря на большую стойкость войск, Бонапарт оказался в худшем положении, чем накануне, так как Арколе, решительный пункт, ни разу не был вырван из рук австрийцев. С наступлением ночи Бонапарт опять отвел дивизии Массены и Ожеро на правый берег Адижа, твердо решив возобновить бой на следующий день.

Упорный бой 16-го числа мало изменил положение сторон, но дух начальников и подчиненных к концу дня был далеко не тот, как вначале. Французы, закаленные в боях, быстро оправлялись, физические же и нравственные силы рекрутов Альвинчи падали с каждым днем. Сам Альвинчи пал духом: Давыдович не появлялся, а Бонапарт не ослабевает в упорстве пробиться к нему в тыл, и он был убежден, что противник достигнет цели. Мысль о: выручке Мантуи уже 16-го числа была им оставлена, и хотя он приказал Митровскому 17-го утром возобновить атаку и даже усилил его 2 эскадронами, но это он делал только для того, чтобы выиграть время для отступления его армии и обозов.

Бонапарт, выяснив трудность фронтальной атаки аркольской позиции, на 17-е приказал дивизии Ожеро переправиться на левый берег Альпона по мосту, наведенному у Альбаредо, и атаковать австрийцев одновременно с Массеной, который поведет атаку с фронта; гарнизон Леньяго должен был поддерживать Ожеро, наступая на Альбаредо.

На рассвете 17-го французская армия снова переправилась через Адиж, причем у Ронко разорвался мост и передовые переправившиеся части были атакованы австрийским авангардом, но французская артиллерия с противоположного берега Адижа выручила свою пехоту. Мост был восстановлен, и в 9 часов утра войска вновь перешли в наступление.

Массена действовал удачно, опрокинул и взял в плен одну австрийскую бригаду, но мост взять не мог. Ожеро был встречен 4 батальонами, которые выслал Митровский; на очень выгодной позиции они отбили первые атаки французов. Но появление на их фланге кавалерийского взвода, посланного Бонапартом через болото с приказанием громко трубить наступление и приближение гарнизона Леньяго, решили дело: австрийцы не выдержали новой атаки. Селение Арколе было взято, и Митровский решился отступить на Сан-Бонифачио. В это время австрийская армия была в полном отступлении из Кольдиеро на Вилланову.

Когда происходили эти события, Давыдович наконец решился атаковать позицию Вобуа 17 ноября, овладел ею и отбросил французов на Буссоленго. За ночь они отступили до Кастельново, очистив таким образом Давыдовичу путь на Мантую. Вечером 17-го Бонапарт узнал о поражении Вобуа и, освободившись уже от Альвинчи, решился идти против Давыдовича. Он приказал Ожеро наступать вверх по левому берегу Адижа, а Массене по правому берегу в Виллафранку, куда приказано отступить Вобуа.

Давыдович и не думал преследовать Вобуа, а возвратился на риволийскую позицию, где получил известие о движениях Альвинчи и Бонапарт; тогда он снова очищает позицию и 21-го отступает вверх по Адижу, но получает приказание Альвинчи снова двинуться вперед. Действительно, 21-го Альвинчи занял главными силами кальдиерскую позицию, а авангард выдвинул к Вероне.

Давыдович снова занял риволийскую позицию, но 21-го был атакован Массеной, наступавшим от Виллафранки, а Ожеро с противоположного берега Адижа появился у него в тылу, на высоте Пери, и занял его авангардом в то время, когда туда подходили австрийцы, преследуемые Массеной. С трудом собрав свои войска у Аля, ночью Давыдович отступил на Ровередо.

Узнав о поражении Давыдовича, Альвинчи отступил за Брент.

Вурмзер все время бездействовал и ничем не помог своему освобождению, хотя это было очень легко с 15 по 21 ноября; он произвел неудачную вылазку 23 ноября, именно тогда, когда из Вероны подошли подкрепления Кильмена. На следующий день Мантуя была обложена еще теснее, чем прежде, а прикрывающие блокаду французские войска заняли свои прежние позиции.

Изложенные события выставляют Альвинчи более искусным генералом, чем был его предшественник Вурмзер, но чрезмерная его боязнь за сообщения была конечной причиной неудачи всей операции. Гений Бонапарта показался здесь в полном блеске: в тяжелых условиях, терпя в первое время одну неудачу за другой, при Бассано и Кальдиеро, он не падает духом; напротив, его энергия как бы прибывает, и наконец он составляет превосходный по идее, а отчасти и по выполнению план аркольской операции. Нельзя не поставить ему в упрек выбор пункта переправы через Адиж у Ронко вместо Альбаредо, что дало операции несколько затяжной характер. Впрочем, в сражении при Арколе следует отметить разнообразие приемов атаки во все три дня: 15 ноября была атака с фронтами бригадой Гюо в обход; 16-го – атака с фронта и неудачная попытка устроить переправу через Альпон во фланг австрийцев и 17-го – атака по обоим берегам с искусной демонстрацией, решившей в конце концов участь трехдневного боя.

Воспользовавшись неудачей австрийцев, а также смертью Екатерины Великой, Франция, утомленная борьбой, предложила заключить мир, но подстрекаемая Англией и союзом неаполитанского короля, который обязался выставить 15 000 войск к Фаэнцо, Австрия отвергла мирные предложения и предписала Альвинчи произвести новое (четвертое) наступление для освобождения Мантуи.

Сражение при Риволи (14 января 1797 г.). Капитуляция Мантуи

В Вене австрийскую армию вовсе не считали разбитой. Мантуя была почти освобождена, а французский генерал отброшен в Ломбардию, так что при лучшей подготовке наступления можно было рассчитывать на достижение намеченной цели. Поэтому были посланы подкрепления, усилившия армию Альвинчи до 49 000 человек, и, кроме того, было предписано возможно скорее возобновить военные действия, так как, по донесениям Вурмзера, гарнизон Мантуи голодал, причем половина его была в госпиталях, и далее 15 января он не считал возможным продержаться в крепости.