меня в лагерь… и даже не назвал Буратино, едва не сорвавшим ему всю операцию, сослался на мою повреждённую ногу. Хотя мне действительно больно было идти. И поручение дал – за тобой смотреть в оба глаза, что я и делал… и, видно, малость перестарался.

Слова эти Леннон произносит с горечью, а я теперь думаю, мы оба перестарались тогда в дружбе, я – из-за беспамятства, а он - не имею представления почему, но вспоминается всё это отчего-то с улыбкой.

- Да брось, он не злится на тебя! И никогда не злился.

- Или всегда очень тщательно это скрывал.

Может, и скрывал. Не только то, что делали с ним поступки Леннона, но и мои тоже. Мои, скорее всего, ранили его намного больше.

- Я видел его, - внезапно переходит на шёпот Леннон.

- Кого?

- Его. Он там лежал в расщелине… еле заметный – снегом-то уже хорошо накрыло, но… стрелу всё-таки было видно – из груди его торчала. Кто это его? Альфа?

Меня бросает в жар, потом в холод.

- Нет. Это я.

Леннон хлопает глазами и таращится на меня, как на Лешего.

- Ладно. Ты это… молчи пока. Никому не говори. Шок… успокоительное… потом типа вспомнишь. Или не вспомнишь. Твой единственный свидетель, как я понимаю, без сознания… и неизвестно, когда придёт в себя… и придёт ли.

- Без сознания… - как попугай повторяю я.

- Да. Тяжко ему сейчас.

- А где они его держат, ты не знаешь?

- Ну… в реанимации, наверное, где ж ещё. Интенсивная терапия – кажется, так они говорили.

Ему говорили, а мне нет. Я поднимаюсь.

- Куда ты? – вскидывается Леннон.

- Пойду полежу. Устала.

- Хорошо, - садится он на место. – Полежи, а то и впрямь еле сидишь.

Перед тем, как наглухо захлопнуть его дверь, я всё же оборачиваюсь.

- Пока… - говорю.

- Всё наладится, - неожиданно обещает Леннон. - Он выкарабкается, я в него верю. Главное, ты теперь в безопасности.

Не главное. Далеко не главное. Да вообще бессмысленное, если уж совсем начистоту.

Надписи над помещениями здесь попадаются редко, стены в основном увешаны коробочками с масками, перчатками, шприцами, деревянными палочками, тампонами разных размеров и форм. Я бы набила всем этим карманы… на всякий случай, но карманов ни одного нет.

В одной из комнат на меня набрасывается мужчина в костюме с вопросом, почему я не в своём боксе. Я отвечаю, что ищу, где бы мне помыться. Он понимающе кивает и даёт подробную инструкцию, как пройти к душевым. Я спрашиваю, а нет ли где карты всего этого запутанного пространства, мне, мол, визуальное легче будет понять. Доктор, на пару мгновений замешкавшись указывает на самый конец коридора, где действительно виднеется небольшое панно.

- А душевые в противоположном направлении, - добавляет.

- Ничего, зато так надёжнее.

- Помойтесь и возвращаетесь, пожалуйста, в свой бокс, - недоверчиво просит он.

- Вернусь, - обещаю.

Когда-нибудь. Может быть. Но сегодня вряд ли.

Luminar - Teardrop (Massive Attack cover)

Отделение интенсивной терапии находится на самом последнем, пятом этаже. Изумрудные костюмы входят и выходят из загадочной автоматической двери, прикладывая небольшие прямоугольные карточки к блоку с красной кнопкой.

Интересно, что чем дольше я отсутствую в своём боксе, тем больше во мне страха и нервозности, но и тем яснее мои мысли.

План вырисовывается сам собой: там, в душевой, перед тем, как встать под струи воды, куда-то же кладут все эти зелёные костюмы свои карточки на красных лентах?

Кладут. В специальные шкафы для ценных вещей, которые тоже закрываются на ключ, приделанный к круглому браслету в виде пружинки. Они надевают их на руку и только потом скрываются в кабинках душевых.

А вот изумрудные свои костюмы в основном запирают в других шкафах побольше, но иногда… просто вешают на крючки, приделанные к дверцам душевых.

Костюм – это уже полдела, решаю я. К тому же, маленькая, приземистая, неразговорчивая, и весьма странная во всех отношениях медсестра с узкими глазами часто оставляет свою тележку с колбами для образцов крови без присмотра.

- Извините, вы не придержите для меня дверь? – прошу я первый же входящий в загадочную дверь костюм.

- Конечно, - не колеблясь, соглашается тот. – Недавно у нас работаете?

- Да. Недавно, - подтверждаю я и стараюсь не смотреть в глаза.

Маски, наполовину закрывающей моё лицо, оказывается, недостаточно. Я стараюсь идти уверенно, словно бы, мне хорошо известно, куда я направляюсь.

- Вам помочь? – снова окликает меня костюм.

- Да. Неплохо бы.

Главное – это уверенность в голосе и решимость.

- Мне нужно взять кровь на анализ у парня, которого транспортировали сюда на вертолёте.

Костюм поднимает брови и внимательнее в меня всматривается.

- Эм… вы ничего не путаете? – спрашивает.

- Надеюсь, что нет… но, я тут новенькая, как вы уже заметили…

Я пытаюсь вспомнить, как именно хихикали девушки в лагере, когда пытались заигрывать с парнями, но у меня, видно, плохо выходит.

- Хм…- говорит он. – Уточните, пожалуйста, у своего супервайзера, что именно вам требовалось сделать.

- Хорошо, - говорю я и разворачиваюсь.

Главное, чтобы он ушёл, а дальше я разберусь.

- Не обязательно тащиться с этой тележкой обратно. Позвоните с поста!

- А где это?

- Вы точно тут работаете?

- Прохожу практику. Сегодня первый день, - отвечаю, и глазом не моргнув.

Какую ещё практику? Откуда эта фраза взялась в моей голове?

- А-а, - расслабленно опускает плечи важный господин в изумрудном костюме. – Тогда понятно. Пост вон там, - кивает в сторону. – Лиза сейчас должна быть. Передайте, что это я отправил вас позвонить своему супервайзеру.

- О! Большое спасибо, Вы очень-очень мне помогли!

- Да не за что… - отвечает.

И уходит, слава богу, хоть и не очень уверенно, несколько раз оглядываясь на меня, но я двигаюсь в указанном направлении.

- Здравствуйте, - здороваюсь я с Лизой.

Она молодая и волосы у неё такого же цвета, как у меня, только длиннее – это к удаче.

- Вы не подскажете, как мне здесь найти парня, доставленного на вертолёте?

- Я только заступила на дежурство, здравствуйте. Сейчас посмотрю в системе. Как фамилия?

Фамилия…

- Видите ли… я тут первый день и от переживаний совсем растерялась…

- Не запомнили фамилию?

- Нет.

- Ну так посмотрите в карте или в